Угасающие лучи заходящего солнца пронизывают оранжевым светом банановый лесок. Фантастической величины листья склоняются в сонном ритме вечерней молитвы. Завернутый во что-то белое мальчик созывает хлопками заблудших кур.
— Я захватил с собой этого человека, — говорит отец Ксаверий, показывая на стоящего рядом африканца. — Он может нам пригодиться. В сумерках здесь часто встречаются львы и леопарды. Даже в самую засушливую пору эта речушка не пересыхает, и звери приходят сюда на водопой. Лучше омотрите под ноги, чтобы не наступить на змею. Самые коварные — это плюющиеся кобры. Они любят спать прямо на освещенных солнцем дорожках и напоминают сломанную ветку.
— На всякий случай у вас имеется сыворотка?
— А, кто станет заниматься подобными глупостями! Никакая сыворотка не заменит местного зелья. Африканцам известны травы от укуса любой змеи. Вы не представляете себе, сколько ценных открытий сделано местными лекарями. Некоторые из них лечат даже чахотку. Однажды в миссии тяжело заболел столяр. Врачи отказывались что-либо предпринимать, утверждая, что болезнь неизлечима. Они отпустили ему не больше шести недель жизни. Выслушав все это, несчастный кое-как сполз со своего ложа и исчез. Он не появлялся целый год. Впрочем, я могу вам его показать. Теперь это воплощение силы и здоровья. Когда он вернулся, я не мог поверить собственным глазам и тут же отправил его на рентген. Однако против фактов не пойдешь. Так же дело обстоит и с укусом змеи. Больного отпаивают настоем трав. Иногда даже надсекают ему кожу и втирают какие-то мази. Пациент после этого засыпает, а через двадцать четыре часа пробуждается абсолютно здоровым.
Темная, беззвездная ночь затрудняет наше продвижение. Я иду последним, вслед за отцом Ксаверием. Путь нам освещает мерно раскачивающийся из стороны в сторону фонарь. Где-то очень далеко барабаны отбивают ритм танца. Время от времени доносится громкое хоровое пение женщин.
Но вот наконец мы входим в открытое поле. Вдалеке светятся огоньки. Фантастически очерченные фигуры танцующих мелькают на желтой поверхности тока и в расположенных поблизости зарослях кустарника. Отбиваемый барабанами ритм уже не относит ветром. Они звучат непрерывно, монотонно, громко и упоительно. Невольно поддаешься этому всепоглощающему ритму, ровняешь по нему шаг, а может быть, и биение сердца. Мы идем молча, как загипнотизированные, находясь во власти законов звуковой гармонии. Открытое пространство, по которому мы приближаемся к музыкантам, к сожалению, выдает нас. Уже спешно приготавливаются места для сидения, появляются европейские раскладные кресла.