Мы держим путь к югу, к месту расположения наших новых лагерей, сооружать которые товарищи отправились месяц назад. Добраться туда можно лишь по тропам «банкеро»[38], по которым люди из низин перетаскивают бревна. Из них выдалбливают затем примитивные «банка» — речные челны жителей «баррио». Бревна перетаскивают при помощи «карабао». Так, с течением времени в чаще лесов оказалась проложенной глубокая канава. Она наполнена грязью, что дает возможность скользить по ее поверхности. Дождь превратил все это в липкую бурую массу — в поток из ила, извивающийся между деревьями. Вот по какой тропе нам приходится передвигаться.
Весь день после полудня мы идем по этому адскому пути, погружаясь подчас до пояса в попадающиеся рытвины. Через час мы выбиваемся из сил, с головы до ног в буром иле. Мы не в состоянии проронить ни слова; широко раскрыв рот, ловим воздух, дыша тяжело и отрывисто. Попадая в ухаб, медленно, чавкая ногами, выбираемся из него по корням на грунт. Монотонно барабанит в лесной чаще дождь, мы подставляем под него лицо, чтобы охладиться. Селия настолько устала, что просто держится за мою поклажу, я тащу ее за собой, ее ноги волочатся по грязи. Я сам иду невесть куда, так как стекла моих очков забрызганы грязью и дождевой водой.
Серая пелена дождя и сереющие сумерки. Натыкаюсь на деревья, но не чувствую боли. Падаю. Поднимаюсь. Я измучен до того, что словно погружаюсь в сон. Наступают сумерки, и кажется, что затуманилось зрение. Грязь, дождь. По какому адскому кругу обречены мы бродить?
В темноте спотыкаемся, прощупывая тропу лишь по глубине залегающего на ней ила. Впереди в лесу прыгают какие-то причудливые красные тени — плод воспаленного воображения. Неожиданно мы сворачиваем и спускаемся по склону к реке, освещенной ярким красным пламенем.
На противоположном берегу пылает большой костер, и отблески мечущегося пламени озаряют высящуюся позади степу леса. Черная ночь и красное пламя. Вокруг костра движутся фигуры людей. Поодаль видны бараки. Сквозь журчание реки неясно доносятся чьи-то зовущие голоса, словно перекликаются прачки в сумерках на реке Лиффи[39], описанные Джеймсом Джойсом[40]. Как в полусне, входим в темную воду реки и переходим ее вброд, погружаясь в красные отсветы, воронками отражающиеся па поверхности воды. Впечатление такое, будто мы переходим через поток огненной лавы. Из темноты к нам протягивают руки, чтобы помочь выбраться на противоположный берег.
Это только одна из сторожевых застав; здесь лишь несколько бараков, и они очень малы. Тем не менее мы забираемся в них, опасаясь ог дождя. Мы слишком устали, чтобы приготовить себе ужин, и засыпаем в промокшей и грязной одежде, сжавшись в комочек.