* * *
– Ложись, – сказал Муравьев.
Он помог Сидорову устроиться на жесткой металлической кушетке. Кушетка была двуспальная, Муравьев лег рядом. Они пристегнулись. Потом над ними опустилась крышка. Капсула машины времени задраивалась автоматически. Зашипел воздух. Стало прохладно.
– Денег не жалко? – вдруг спросил Муравьев. – А то пока не поздно…
– Нет, что вы! – ответил Сидоров. – Я серьезный клиент.
– Можно на «ты», – сказал Муравьев. – Сегодня хорошая программа. Битва под стенами Трои. Мщение Ахилла. Ахилл убивает Гектора за то, что тот убил его друга Патрокла. Но тебе это не так важно знать. Ты будешь типа вместо Ахилла, понял? Захерачишь дротиком Гектору в шею. Я покажу что да как. Поехали.
Машина загудела, и все потемнело вокруг.
– А если он меня? – встревожился Сидоров.
– Не ссы, я буду рядом, – сказал Муравьев.
* * *
Было солнце, было жарко, было дико неудобно, особенно из-за этих медных панцирей. Сидоров каждое утро делал пробежку десять километров, и ходил в бассейн, и вообще был крепкий и выносливый – но три круга вокруг этой маленькой каменной крепости вымотали его вконец.
Он уже пожалел, что ввязался. Тем более что мужик, которого ему предстояло убить, был страшно здоровый, но, главное, симпатичный! Даже жалко. Но он так размахивал своим мечом, что Сидоров из последних сил отбивался тяжелым разукрашенным щитом. Будь на щите поменьше всяких фигур, легче было бы, честное слово. «И вообще, – вдруг почти раскаялся Сидоров, – что за кайф убивать живого человека?» Но этот Гектор так на него набрасывался, что выхода не было, и Сидоров изо всех сил саданул ему в шею коротким дротиком и неожиданно для самого себя вскричал на непонятном языке:
– Ἕκτορ ἀτάρ που ἔφης Πατροκλῆ᾽ ἐξεναρίζων σῶς ἔσσεσθ᾽… – и вдруг понял, что это значит: «Гектор, Патрокла убил ты – и думал живым оставаться?»
– Отлично. А теперь назад! – услышал он через гарнитуру голос Муравьева. – Быстро! А то сейчас остальные набегут.
Сидоров шагнул назад, на магнитную дорожку.
Тут вправду набежали какие-то мужики и стали совершенно по-свински, как последняя гопота, колоть убитого мечами и дротиками и оборачиваться на Сидорова, как бы ища его одобрения. Казалось, они ждут от него какой-то речи. Каких-то громких и возвышенных слов. Он даже закашлялся от волнения.
– ὦ φίλοι Ἀργείων ἡγήτορες ἠδὲ µέδοντες ἐπεὶ δὴ τόνδ᾽ ἄνδρα θεοὶ δαµάσασθαι ἔδωκαν! – подсказал Муравьев через гарнитуру.
– А? – спросил Сидоров.
– Други, герои ахейцы, бесстрашные слуги Арея! Мужа сего победить наконец даровали мне боги! – перевел Муравьев. – Давай назад, живее. Машина ждет!