— Так. А что нового в деревне?
— Э, какие там новости! Жена Тонио больна, опухоль желудка, ее придется оперировать. Народилось еще несколько ребятишек. Ну, а эту историю с церковью ты, должно быть, сам знаешь.
Хосе целый год не был в Ондаре, своей родной деревне, откуда ему знать историю с церковью?
— Так вот, вся крыша церкви прохудилась. В дождь вода льет внутрь, над входом, над скамьями и прямо перед алтарем. Они сделали в пользу церкви большой сбор и целую неделю давали спектакли в кинозале, они — это священник, учитель со школьниками и еще несколько жителей деревни. И тут разразился скандал, все добрые католики, особенно женщины, страшно возмущены. Потому что Хаиме Кальвет, состоятельный владелец кинотеатра и председатель фаланги, требует за свой зал половину сбора! А ведь он ничего не потерял, он крутит фильмы лишь три раза в неделю, да и то по вечерам!
Мы прощаемся, жмем друг другу руки.
— Не пей слишком много, дружище, — говорит Хосе. — А то еще свалишься и с осла!
Еще несколько минут — и мы в Ондаре, деревне, насчитывающей около четырех тысяч жителей. Мы останавливаемся на длинной, слегка извивающейся, в высшей степени прозаического вида главной улице — серые, далеко не нарядные фасады, от них вправо и влево разбегаются боковые тропинки в сады, поля и оливковые рощи. Первым делом Хосе ведет меня в старый дом, где живет его единственная сестра. Объятия, поцелуи. Хотя Пепе, зятя Хосе, еще нет дома, нас отменно угощают, — в Испании это само собой разумеется и у гораздо более бедных людей. Сейчас около трех часов пополудни, самая обеденная пора. Вот только, к сожалению, нам нет смысла оставаться в доме после обеда. Дело в том, что сестра Хосе, кругленькая, приветливая и крайне говорливая женщина, назвала на сегодня гостей, собственно даже не гостей, а скорей любителей музыки и театра: они должны разучить песню для представления в пользу церкви, — «да, Хосе, потому что крыша церкви срочно нуждается в починке!» И вот мы поднимаемся вверх по улице, доходим до места, где она расширяется, до маленькой пыльной площадки. Слева, в глубине, стоит церковь, невзрачная, не очень большая. Кинотеатр главаря фалангистов красуется на верхней стороне.
— Посмотрим-ка, не там ли священник, — говорит Хосе.
Священника в церкви нет. Уборщица, убирающая с полу известку, осыпавшуюся в прошлую ночь, когда шел дождь, отсылает нас в соседний дом, в небольшой зал на первом этаже. Мы стучимся, и священник собственной персоной выходит на порог в своей черной сутане. Это здоровый мужчина лет под сорок, с розовым лицом и голубыми глазами, которые приветливо вспыхивают при виде Хосе. Они — священник и старый «красный» — отлично понимают друг друга, хоть и придерживаются различных политических взглядов. Священник не прочь пропустить с нами стаканчик, но и он тоже сейчас очень занят, репетирует с группой детей — участников предстоящего театрального представления. Хосе спрашивает, верно ли то, что рассказал нам Хуан о владельце кинозала.