Сравниваю с той же Петропавловкой. Там общий голос, лейтмотив: «У нас хорошо!» Там строят баню, строят клуб, строят электростанцию, и сами колхозники живут этим, они говорят: «Мы строим». Там колхозники настолько охотно идут на работу, что бригадирам приходится отсылать некоторых обратно.
Здесь — точно другая республика. Сейчас все поголовье скота стоит под угрозой гибели, так как корма хватит только до половины зимы.
Процент выхода на работу ничтожный, трудовая дисциплина в убийственном состоянии. Смешно сказать — люди не хотят работать. Руководители объясняют это леностью людей. Какая ерунда! Откуда ей быть, этой лености? Колыбелка в прошлом — одно из самых угнетенных и эксплуатируемых сел. Вся масса крестьян батрачила и испольничала у миллионеров-помещиков Станкевича и Тельяшева, земли которых стеснили Колыбелку со всех сторон. Еще в 1905 г. здесь поднимаются стихийные крестьянские бунты, и глухая борьба против помещиков не прекращалась до самого Октября. В гражданскую войну Колыбелка дала свой партизанский отряд. В коллективизацию она вступила первой по всей округе, и жизнь в колхозе сначала радовала. А теперь — полный развал.
«Стыдно смотреть, — говорят колхозники. — Наша первая деревня была, а теперь самая отсталая, какая-то старинная стала деревня. А кто был отсталым — перегнал нас». «По нашим людям даже невозможно предполагать, чтобы было такое отношение к колхозу».
В чем же дело?
«Нет правильного руководства правления колхоза, а КТО-ТО РАСПОРЯЖАЕТСЯ». «У нас дисциплина пала с самого правления».
И все мои личные наблюдения над ежедневной практикой колхозной жизни полностью подтверждают это: «ИСТИННАЯ ПРИЧИНА всех зол лежит в РУКОВОДСТВЕ колхоза и сельсовета».
Дальше я рисую развернутую и документированную картину хозяйничанья этого руководства — председателя сельсовета Каребина (по кличке «Каряба»), бестолкового, глупого председателя колхоза Гусакова («Гусак») и всех его присных. Убийственная картина бесконтрольности и безответственности, когда все делается помимо конторы и счетовода, продается и меняется скот, хищнически — машинами, подводами, мешками — на глазах у людей разворовываются, расхищаются яблоки из колхозных садов. Все это видят и делают логический вывод: «Если воруют руководители, почему не воровать нам?»
В результате складывается страшная философия, которую публично на собрании бригады в присутствии председателя колхоза сформулировала одна колхозница: «Что украдешь, то и получишь».
«Понимаешь, Ставский, это ж страшно! — продолжал я свое письмо. — Колхоз, который должен быть — и за Доном, в Петропавловке, является — орудием социалистической переделки людей, здесь стал средством их деморализации, нравственного разложения человека. Здесь воспитываются те же жулики и тунеядцы, которых так горячо бичевал Ленин в статье «Как организовать соревнование». Ну, ты об этом знаешь лучше меня.