Отдохнув несколько дней в фактории, мы с новыми носильщиками отправились дальше на восток, в страну маньема, в ту часть бельгийской территории, которая вклинивается с юго-запада в британские владения близ озера Бангвеоло. Я нанял на службу группу людей племени маньема. Потребность в мясе была у них так велика, что мне никак не удавалось накормить их досыта. К счастью, вскоре я застрелил слона. Было радостно видеть, как мои маньема раздувались буквально на глазах.
Удивительно, какое огромное количество мяса способны поглощать коренные жители Африки. Сцена свежевания исполинской слоновой туши — зрелище не очень-то эстетичное. Сбросив с себя даже самую скромную одежду и вооружившись топорами и ножами, африканцы обступают мертвого гиганта. Ломти мяса, еще сочащиеся кровью, поджаривают на костре и тут же с неописуемой жадностью поглощают. Только тот, кто сам испытал изматывающий тропический голод и знает, как быстро портится мясо в жарком климате, может понять происхождение обычаев, которые на первый взгляд кажутся нам, европейцам, чуть ли не дикими.
Мы перешли через реку Луапулу и очутились в провинции Бельгийского Конго[27] — Катанге. Катанга богата ценными видами сырья. Там, где в 1910 году был основан Элизабетвиль — важный центр железорудного бассейна, — незадолго до этого вдали от всякой цивилизации бродили по лесу слоны.
Чиновники Леопольда[28] очень строго следили за тем, чтобы иностранцы не переступали границу Бельгийского Конго, не имея въездной визы. Чтобы получить визу, нам следовало разыскать полицейский пост и ходатайствовать о разрешении пересечь южный выступ Катанги и пользоваться оружием. Ближайший пограничный пост находился на расстоянии нескольких дней пути. К тому же мы не знали, найдем ли там чиновника и поверит ли он в наши мирные намерения, а потому в конце концов пустились в путь без разрешения, полагая, что форсированным маршем нам удастся пересечь бельгийскую территорию за три перехода.
Мы не решались стрелять, чтобы не привлечь к себе внимания «камнедробителя»; так коренные жители прозвали сначала американца Стэнли[29], а вслед за ним — бельгийских чиновников и солдат. Как-то раз узкую тропу, которой мы шли, пересек слон с могучими бивнями. Тут я не удержался и выстрелил. Пока наши егеря выбивали слоновую кость, мы произвели разведку во всех направлениях, опасаясь, как бы бельгийские пограничники не застали нас врасплох.
Над трупом слона пришлось устроить навес из листьев, чтоб его не заметили коршуны или марабу, сотнями слетающиеся к месту, где пало крупное животное. Они осуществляют как бы санитарный надзор в дебрях и одновременно служат для коренных жителей своего рода путевыми указателями к вожделенному мясу. Весть о павшем крупном животном распространяется с быстротой ветра от хижины к деревне, а оттуда — к бома, резиденции европейца, которого мы имели все основания избегать.