Все это было хорошо известно мне, а еще лучше Гагенбеку. И если он доверял мне, то как мог я сомневаться в своих силах?
Заставляло задуматься другое обстоятельство. Сорок лет назад владелец «Нью-Йорк геральд» послал в Африку корреспондента Генри Мортона Стэнли с указанием: «Найдите Ливингстона» — путешественника, давно пропавшего без вести в глубине материка. Посылая меня на поиски бесследно исчезнувшего зверя, Гагенбек не случайно перефразировал указание, которое Беннет дал Стэнли.
В 1841 году американский врач Мортон обнаружил череп неизвестного зверя, который был классифицирован в соответствии с данными пауки и вошел в зоологию под названием Choeroepsis liberiensis[34]. Карликового бегемота, таким образом, открыли, но не нашли: ни современники Мортона, ни более ранние путешественники никогда не встречали такое животное. Поэтому ученые считали, что карликовый бегемот вымер.
И вот этого-то зверя мне нужно было найти, поймать и доставить в Европу…
Я решился на предприятие, которому все, кто знал Африку, предрекали неудачу. Но оно давало возможность проявить себя, а в случае успеха приблизило бы осуществление моей юношеской мечты.
* * *
«Могилой белого человека» прозвали Либерию. Еще по пути туда на пароходе «Камерун» я наслушался пугающих рассказов об этой стране. Однако действительность оказалась совсем иной.
Я полюбил Либерию в тот самый миг, когда вступил на ее берег. Где еще в Африке 1911 года таможенники, идя навстречу путешественнику, стали бы в воскресный день производить осмотр его багажа? К тому же в Монровии все мои личные вещи были пропущены без пошлины, как только я заявил, что не везу с собой ничего, подлежащего обложению. Уже на следующий день все снаряжение, включая оружие и боеприпасы, было доставлено ко мне на квартиру.
В какой другой стране иностранному исследователю разрешили бы путешествовать без соблюдения каких-либо формальностей? Я впоследствии несколько раз бывал в Либерии, за это время там сменилось три президента. Все они проявляли личный интерес к моим экспедициям и выдавали письменные удостоверения, на основании которых я мог в любое время и в любой обстановке рассчитывать на поддержку местных властей.
Как и во всех больших городах Африки, в Монровии существовал европейский клуб. Число лиц, приезжавших в столицу Либерии из заморских стран, было невелико, и каждый новый посетитель мог быть уверен, что еще до появления в клубе он уже служил темой для разговоров. Поэтому я нисколько не удивился, что меня там «знали» как охотника на слонов. И конечно, мне тут же задали вопрос: