– Я люблю тебя.
– Я тебя люблю.
– Люблю…
– Люблю…
– Лю…
– Л…
…
"О чем они молчат? Ну, о чем?!"
4
– Бетан! Бетан! Сюда! Иди скорее сюда! – Анна стояла на краю скошенного наружу подоконника окна-бойницы, и ей приходилось держаться руками за стены, чтобы не выпасть наружу. Впрочем, куда он выпадет при ее-то бедрах?
"Застрянет", – решила Лиса, рассматривая импровизированную лестницу, по которой забиралась в окно Анна.
Скамеечка для ног, стул с высокой резной спинкой, поставленный к стене боком, подоконник.
"Недурно…"
– Выпасть не боишься?
– Я крепко держусь! Смотри, ганзейцы пришли!
"Ганзейцы!" – ну, что ж, на это действительно стоило посмотреть. Вопрос, как?!
Разумеется, можно было выдернуть Анну из бойницы и встать на ее место, и, возможно, так и следовало поступить, если сама не додумалась уступить место Лисе. Но Анна не только и не столько дочь Карла Еггера – вассала дома Скулнскорх, сколько подруга и наперсница Лисы, единственная, кто называет ее детским именем Бетан. Перетаскивать же "лестницу" показалось унизительным, да и как, спрашивается, станет тогда спускаться Анна? Оставалось второе окно.
Лиса примерилась и решила, что длины ног должно хватить. Она подошла к бойнице, задрала юбки и поставила правую ногу на край подоконника, и да – глазомер ее не подвел. Почти. От резкого движения ноги так схватило промежность, что Лиса испугалась, что описается, а спустя еще мгновение забеспокоилась, не разорвала ли себе ненароком девственную плеву. Во всяком случае, Лена Менк и Вера де Йон – старшие по возрасту девушки ее свиты – утверждали, что так и теряют невинность крестьянские девушки.
"Еще, кажется, от езды в мужском седле…"
Между тем, боль отступила немного, зато заныл низ живота и бедро.
"Ладно, – решила тогда Лиса, – сделанного не воротишь, а отступлению всегда следует предпочитать атаку".
"Иду на вы! – рявкнула она мысленно и, ухватившись рукой за скобу, на которую навешивают зимой внутренние ставни, вытянула себя вверх и встала на подоконник обеими ногами. – Защищайся, засранец, я атакую!"
Боль разлилась по всей промежности, норовя просунуться глубже – в прямую кишку и женские органы, о которых так складно рассказывала им с Анной замковая повитуха Альма Йост.
"Царица небесная!" – но зрелище, открывшееся перед Лисой в этот момент, сразу же заставило ее позабыть обо всем на свете. Даже о боли.
Вид из бойницы открывался просто поразительный. Далеко внизу, у основания скалы, на которой стоял замок Скулнскорх, лежал залив. Погода стояла хорошая, солнечная, и море, раскрашенное в ультрамарин и бутылочную зелень, казалось ровным, как стекло. Легкий ветерок надувал паруса нескольких маленьких корабликов, скользивших по глади залива среди солнечных бликов и голубого сияния, а в южную гавань входил ганзейский когг. Расстояние было велико, но Лисе показалось, что на флаге изображен красный ключ Зоста. Впрочем, это было не так уж и важно, из какого именно города Любекской лиги пришел корабль. Важнее другое: торговцы привезут не только всякую всячину, вроде венецианских зеркал, франкских и италийских тканей, и сирийского сахара, но и книги, но главное – новости. Вести стекаются в ганзейские города со всего мира, их приносят торговые караваны, речные барки и морские суда, чтобы собрать, переварить и, упорядочив, передать дальше.