– Еще! – потребовала она, стараясь, чтобы не дрогнул голос, и зубы не начали стучать друг о друга. Безумие боя отступало, оставляя после себя страхи и сожаления – коварных спутников боевого стресса.
– Графиня! – голос принадлежал немолодой женщине, но рассмотреть ее никак не удавалось, в глазах стоял туман, менявший цвета от палевого до золотого. – Я понимаю, сейчас не самое подходящее время…
"Да, уж сударыня! – с тоской подумала Елизавета. – Время для разговора вы выбрали самое неподходящее".
– Ну, что вы, право! – повернулась на голос Елизавета. – Эй, там! Простите, сударыня, но я жду это треклятое вино уже битых три часа!
– Не стоит извиняться, – ответила все еще не рассмотренная и неопознанная женщина. – А вино уже несут. Вот и чашник…
– Скажите, графиня, – продолжила женщина, когда вино хлынуло в кубок, – ваша подруга… Я имею в виду баронессу Икьхгорн, она помолвлена? У нее есть жених?
– Отчего вас тревожат ее обстоятельства? – кубок приятно оттягивал руку книзу, и Елизавете хотелось пить, а не разговаривать.
– Мой сын, сударыня… Мне кажется, он влюблен…
– Кто ваш сын, мадам? – прямо спросила Елизавета, зрение ее стремительно прояснилось, и сознание очистилось от "суеты". Разговор приобретал серьезный характер, и Елизавета не имела права на слабость.
– Я Дитта Церинген, – ответила женщина, оказавшаяся высокой сухощавой дамой, увядшее лицо которой было уже знакомо Елизавете. – И мой сын герцог Церенгенский, правящий герцог Каринтии, герцог Бургундии и маркграф Вероны.
"Надо будет спросить его о Ромиусе и Юлии", – мимолетно подумала Елизавета.
– Так он союзник графа фон дер Марка? – спросила она, надевая на губы любезную улыбку.
– Они вместе выступили из Бургундии, – в холодноватых глазах герцогини выражение неуверенности сменилось надеждой.
– Засылайте сватов, сударыня! – решила Елизавета, которой идея пришлась по душе, и даже более того.
"И будем надеяться, что он настолько же хорош собой, насколько богат и знатен…"
8
Южное побережье Варяжского моря, к удивлению Елизаветы, оказалось скудно заселено и лишено впечатляющих пейзажей, а крупные поселения после Штральзунда отсутствовали вовсе. Впрочем, ближе к устью Вислы с галер видели несколько городков, но Елизавета предпочитала устраивать ночные стоянки в пустынных местах, она не хотела, чтобы кто-нибудь вычислил ее курс.
Берега реки были куда живописнее: дремучие леса, болота с зарослями камыша и множеством птиц, поднимающихся в воздух при прохождении флота. Попадались и заливные луга, и места, расчищенные под поля. Домик тут, лачужка там, деревенька на высоком берегу или на холме в отдалении от реки. Первая крепость появилась миль через двадцать выше по течению. Названия ее Елизавета произнести так и не смогла – слишком много согласных подряд.