– Чьи они? – спросил он, разглядывая этикетку.
Фостер тут же достал припасенную бумагу.
– Мы незамедлительно расстреляли ее, Судья. Вот основание – визитка филиппинского ВИЧ-центра.
– Молодцы. Молодцы.
Судья достал таблетку, запил ее водой, затем – тут же – взял еще один пузырек, и, спрятав предыдущий в карман, оставил на столе этот.
– Фостер, идите. Позовите моего.
Прислужник вернулся в комнату.
– Держи, держи, мальчик мой, – Судья отсыпал прислужнику таблеток, – одну каждое утро.
– Спасибо, сэр.
Самая простая история приключилась с Пуном и Лоном, которых полковник Фостер проводил в клан военных. Здесь все напоминало какую-то диковинную армию: колючая проволока на стене, ворота при входе во внутренний двор, часовые, проверяющие каждого входящего. Необходимость этих проверок объяснялась разве что карго-культом, ведь клан состоял всего из пары сотен человек, так что все были между собой прекрасно знакомы. Весь клан жил в контейнерах, входы в которых располагались прямо на маленькой замкнутой со всех сторон площади. Одну сторону занимали хозяйственные контейнеры со складами и арсеналами. С другой стороны площади находилось здание комендатуры, а напротив жилые контейнеры и собственный, огороженный со всех сторон спуск к воде.
Фостер поселил Пуна и Лона в контейнер такого же типа, как и у мусорщиков – койки в три ряда, минимальное убранство, общий туалет за ширмой. Только для мусорщиков эти удобства считались повышенными и предоставлялись только семьям, а у военных это был уровень холостяков. Новички, обессилевшие, упали спать. Утром Фостер бегло оценил способности Пуна и Лона. Пун умел обращаться с оружием; крепкими же были оба, Лон даже крепче. Лону было приказано подождать, пока Пун проходил простейший тест – разобрать и собрать автомат Калашникова. Пун справился – ведь никаких нормативов не было. Затем Фостер выдал Пуну униформу и отправил в хозяйственную часть – там же назначали задания, дежурства часовых и прочие дела.
Там Пуна попросили подождать, в итоге он просто слонялся по базе в ожидании обеда, пропустить который было сложно: распорядитель столовой бил в рынду за десять минут до приема пищи. Пун обошел базу, сунулся было в склады, но оттуда его прогнали, потом обнаружил узкий проход к морю и отправился на берег. Эта часть полосы принадлежала лишь военным, и попасть туда мог, соответственно, тоже только военный. Пун обнаружил, что это не просто обычный мусорный берег, а мини-порт, со специальным боном, эллингом, в котором стояли пара шлюпок. Одна из них показалась ему знакомой – и он разглядел название «Линкольн». Пуну стало любопытно, и он вошел в эллинг, откуда его тут же выгнал дежурный по эллингу, лейтенант Робертс. После этого Пун уже никуда не совался и целый день играл с другими солдатами в странную версию баскетбола – с маленьким щитом, висящим на небольшой высоте. Потом и с площадки их прогнали – пришли военные футболисты, которые гоняли мяч. Пуна поразил их юный, лет восемнадцати, капитан – Тобе. Но когда Пун понял, что это сын Зилу, все встало на свои места. Пун поужинал и бухнулся спать.