— Садись, — он указал на стул, — будем завтракать. А потом пойдём на прогулку, птиц нужно покормить.
Она уселась за стол. Стенин поставил перед ней тарелку с омлетом.
— Спасибо, — произнесла Пелагея, робко взяв вилку.
Стенин подумал, что её словно подменили — подозрительно скромная, подозрительно вежливая. И куда, спрашивается, подевалась та девчонка, которая всё воспринимала в штыки, которая вчера вечером орала как оглашенная и готова была в глотку ему вцепиться?
Он поинтересовался:
— Как себя сегодня чувствуешь?
— Хорошо.
Хорошо? Это тоже как-то подозрительно. Рано ещё ей чувствовать себя хорошо, похмелье после длительных запоев так быстро не проходит.
Пелагея принялась за еду. Поначалу ела сдержанно, но потом, словно бы забывшись, взялась поглощать пищу с жадностью. С каким-то животным урчанием запихала в рот бутерброд, быстро прожевала, проглотила. Доела омлет, расправилась с ещё одним бутербродом, затем большими глотками осушила стакан апельсинового сока.
Стенин пододвинул к ней свою тарелку с омлетом, к которому так и не притронулся. Отказываться она не стала, минута — и в тарелке ничего не осталось.
— Наелась? — спросил Стенин. — Может, ещё что-нибудь приготовить?
Несколько секунд Пелагея словно бы прислушивалась к требованиям своего желудка, потом мотнула головой.
— Нет, больше не хочу. А можно я на обед сама что-нибудь приготовлю? Я ведь на повара училась, помнишь?
Вот это заявочка! Стенин был слишком озадачен резкими переменами в поведении Пелагеи, чтобы эти самые перемены как-то оценивать. Впрочем, в нём уже начинал теплиться позитивный настрой.
— Конечно, — охотно согласился он. — Буду только рад, если ты что-нибудь приготовишь. Кстати, в морозильнике полно мяса, может вытащить его, чтобы размораживалось?
Она призадумалась.
— Мясо? Я могу приготовить мясную запеканку, она у меня хорошо получается... Раньше получалась. Когда-то.
«До того, как в твоей жизни появился алкоголь», — мысленно добавил Стенин, а вслух произнёс:
— Ну что ж, значит, на обед у нас будет мясная запеканка. А сейчас пойдём птиц кормить.
— Мне бы это... — Пелагея провела ладонью по своим сальным волосам. — Я бы хотела сначала помыться. От меня воняет.
Стенин дёрнул плечами, больше не в силах отрицать, что девчонка явно идёт на поправку. Быть может, несмотря на два года попоек, её организм не прогнил, и борьба с похмельем для неё пустяк. Странно это, конечно, но почему нет? У него раньше был сосед, который напивался каждый вечер, а утром, с похмелья, ехал на работу. И так в течение многих лет. Железный, видимо, у мужика был организм, и это учитывая, что он был далеко не молод и выглядел как отощавший пёс. А Пелагея молодая, плотная. Стенин рассчитывал, что на её излечение уйдёт минимум две недели, а тут вон как вышло — двое суток и она стала словно бы другим человеком.