— Пойдёмдальше, — суровозаявилон, вернувшиськПелагееиподнявмешочекскормом.
Втраурноммолчанииониобошлитерриториюкоттеджа, заполняякормушки. Икогдавернулисьв дом, непроронилинислова. Поглядывая на Пелагею, Стенин всё больше убеждался, что ей действительно тяжело от того, что случилось. Она сожалела и это явно не было притворством. Он всё ещё злился на неё, но всё же сделал над собой усилие и и подвёл итог мерзкому инциденту: девчонка в тот момент себя не контролировала, а потому нельзя её винить.
Пройдявгостиную, Пелагеяпоинтересовалась:
— Нутаккак, мнеготовитьзапеканкунаобед?
— Конечно, — ответилСтенин. Ондобавилголосумягкиенотки, чтобыдатьПелагеепонять, что он больше не злится. —Небудемменятьпланы.
— Тогдаяпрямосейчасзаймусьготовкой, — онаоживилась. — Нужномясомелкопорубить, потом потушить с луком и морковью.
Стенинразвёлруками.
— Кухнявтвоёмполномраспоряжении. Еслипонадобятсяспеции, онившкафчикенад холодильником.
КогдаПелагеяотправиласьготовить, онуселсявкреслоиподумалонабореножейнакухне. Что если у девчонки снова случится приступ неосознаннойжестокости? Начнёт, каконавыразилась «рубить» ножом мясо, а в мозгах что-то замкнёт и...
Чёртвозьми! Меньшевсегоемусейчасхотелосьдуматьоплохоминакручиватьсебя.Тревожные мысли словно быподначивалиголовнуюболь, нозаставитьсебяне тревожиться он не мог. А ещё как на зло, ему вспомнилась пиратская песня и теперь она то и дело начинала звучать в ушах: «Эй, приятель, разворачивай парус! Йо-хо-хо, веселись, как чёрт...»
Он решил, что это всё от недосыпа. Подремать бы часок другой, но... На кухне Пепа и ножи. Хоть бери да самого себя запирай в спальне, как до этого запирал девчонку.
— Всёготово! —торжественнообъявилаПелагея, войдявгостиную. —По-моему, запеканканеплохополучилась.
Стенинподнялсясдивана, накоторомвремяотвременизевал, смотрятелевизор. Толькочтозакончилисьполуденныеновости, началосьполитическоеток-шоу.
ВместесПелагеейпройдянакухню, онприятноудивился. Столбылнакрытпочтипо-праздничному. Кромеисточающейчудесныйзапахзапеканкидевчонкаещёприготовилаидвавидасалата, сделаламногослойныебутерброды, состряпаласвидуаппетитныйсоус. Наславупотрудилась, иСтенинвочереднойраззадалсявопросом: неужелионадействительнотакбыстросумелаоклематьсяпослезапоя? Да, иногдаснейчто-тостранноетворится, новцелом, словнобыинебухаламесяцынапролёт. Поегоприкидкамунеёсейчасдолженбытьпериоддикойслабости, икакжеонаумудриласьизбежатьэтогопериода?
— Выглядитвсёоченьаппетитно, — похвалилон, асамподумал, неподмешалалионаведукакой-нибудьхимическойгадости, чтобыегоотравить? Впрочем, онтутжевыругалсебязаэтипараноидальныемысли, даигдебыонанашланакухнето, чемможноотравить?