Парень рассмеялся и протянул мне руку.
– Меня зовут Нэм, – представился он.
– Сольвейг, – сказала я, пожав ему руку.
В этот момент ворота нашего бокса открылись и заехал эиркар ярко-желтого цвета.
– Здесь всегда такие клиенты? – спросила я, поморщившись.
– Зато они часто попадают в глупые аварии и всегда при деньгах, – с хитрой улыбкой ответил Нэм. И действительно, на крыле эиркара была прочерчена длинная царапина.
– Что случилось? – мягким голосом спросил бледный парень, галантно открывая дверь и подавая руку пожилой даме.
– Снова та же история, – ответила она с напускной непосредственностью, – выезжала из резиденции и задела створ ворот при повороте.
– Не беспокойтесь, мы мигом все исправим! – ответил Нэм.
Все фразы его короткого разговора с дамой были будто вызубрены. Я наблюдала за происходящим как за театральным представлением. Когда она, наконец, удалилась, мы приступили к работе. Я не была сильна в косметическом ремонте, так как всегда занималась моторами, поэтому руководил нашими действиями Нэм. Уже к концу первого дня мы сработались.
28 января 2772 года
Был конец рабочего дня, когда Нэм подошел ко мне и спросил, не хочу ли я пойти с ним на собрание одного политического клуба. Я была удивлена, потому что не думала, что его может интересовать политика.
– Неужели существуют политические клубы? – спросила я, когда мы вышли из бокса.
– Конечно, – воодушевленно ответил он, – ведь не всегда людям нравится политика «ЕО».
– И как же эти клубы могут повлиять на политику «Единого Ока»? – спросила я с усмешкой.
– Они устраивают митинги, различные акции, опросы среди жителей и прочее, – ответил Нэм. – От лица клуба посылаются петиции и просьбы, которые иногда удовлетворяют, – многозначительно добавил он.
– То есть такие клубы даже легальны? – удивилась я, когда мы подошли к какому-то жилому дому с вывеской «Цветок океана» на первом этаже. – Это название больше подходит для какого-нибудь литературного кружка, – сказала я с улыбкой, когда мы зашли внутрь.
Это была переоборудованная под зал для конференций просторная квартира. Зал вмещал в себя до пятидесяти человек. Мы появились как раз в тот момент, когда мужчина встал за кафедру и начал свой доклад. Нэм указал на свободное место в последнем ряду и сказал, что вернется позже. Обстановка была неформальная, люди ходили по залу, беседовали, смеялись. Я совершенно не так представляла себе политический клуб. Никто, казалось, не обращал внимания на оратора за кафедрой. Голос его не долетал до последних рядов, и я решила подойти ближе. В итоге пришлось занять место в первом ряду, чтобы хоть что-то услышать. Молодой человек говорил об уменьшении цен на коммунальные услуги и продукты первой необходимости, об улучшении условий труда для рабочих и прочих формальных вещах. При этом было очевидно, что он хорошо разбирался в том, о чем говорил. Поэтому мне было неприятно, что люди не обращали на него никакого внимания. С каждым словом голос его становился все тише, а энтузиазм угасал. Вдруг я заметила, что он сложил свои бумаги и собирается покинуть кафедру, ведь когда он замолчал, никто даже не обернулся.