Вытащил пачку дисков, нашел "Пьянь" с Мики Рурком в главной роли, вставил в пасть DVD-проигрывателю. Всю неделю, спасая себя от праздничных телепередач, он пересмотрел свою коллекцию. Америка восьмидесятых. Первые шаги по другой планете, скрип саксофона, дым из канализационных люков, рекламные вензеля из розового и голубого неона, все живут почему-то в отелях. "Трай стар пикчерз" представляет, "Каролко", "Тачстоун". Мужики в клетчатых пиджаках, некрасивые лица у киноактеров, в офисах огромные компьютеры, индастрилз. Еще жив Довлатов, еще лохматят небо башни близнецы.
– Жофрей! Ну чего? Да нихуя.
Засыпая, контуженый сытным обедом, он решил съездить вечером "в город", давно не был, а то потом работа и будет некогда…
Шесть вечера, мать тоже спала, он оделся, соскреб со стола двести рублей мелочью на завтра на дорогу, вышел из квартиры.
В метро взял с собой бутылку пива, занял место в углу вагона. На Удельной ввалилась толпа, обступили со всех сторон, сумки уперлись в его колени. Только бы не блядь старая, подумал он, глаза не закрываются, выспался. Вот дерьмо, узбечка повисла беременная, уступить – не уступить? И этот гражданин России, что у ней в животе прихлопнет тебя потом из снайперской винтовки году этак в две тысячи дцатом. Третья мировая неизбежна, хотя узбеки будут за нас, вон ходят расписные – "Россия", "Russia", "Зенит – чемпион" на спине, на лбу, на жопе. Ладно, пес с вами.
– Присаживайтесь, девушка.
– Пасибо.
Да все нормально.
Раньше это заведение называлось просто, без затей "Кофе – пирожки", Петр знал это место еще со времен "совдепии вонючей", так все называли Родину в девяностом году, все без исключения, уже было можно. Здесь тогда не было алкоголя, продавали сосиски в тесте и кофе с молоком в граненых стаканах. Пара "гусениц", стаканчик "кофа" и ты сыт несколько часов. В этой забегаловке во все времена было много студентов, рядом финэк и педагогический, сейчас здесь два зала, продают пиво и коктейли, телевизоры висят в углах.
Петр купил две кружки пива, подсел к двум мужчинам.
– Не занято?
Один шевельнулся – садись, второй дядя плакал, утирал усы и постоянно повторял:
– Это все "Фотострана" ебаная…
Друг успокаивал, совал ему закуски, кивал на телевизор.
– О, смотри дурак обама, и как его мамаша под негра легла, по пьяни, наверное.
– Это все "Фотострана" ебаная…
Петр огляделся, дрогнули руки, вот он, здесь. Недалеко, совсем рядом, еще два парня с ним и девочка, пьют "колу" из банок, смотрят новости по телевизору, девочка ест салатик, спортивные сумки на полу. Они всегда здесь в это время, он не опоздал, не промахнулся.