Услышав это, посланец пустился, будто от бешеных собак напрямик к лесу, видневшемуся вдали. К огромному удивлению Олеся, Ксендз неожиданно развернул машину и двинулся от Звиздали.
— Темнит что-то Пугач. Либо просто побоялся прибыть на встречу, либо что-то подозревает… Но нам не к лицу ждать его на юру, как бедным родственникам, пусть он там поторчит.
Свернув с дороги, они углубились в лес, вышли из «опеля» и, наверное, с час бродили между деревьями наедине со своими мыслями. В обратный путь тронулись, когда солнце уже покатило к горизонту. Снова миновали знакомые поля и перелески. Как только выскочили на гребень склона звиздальской долины, Олесь увидел поодаль на понизовье у примитивного настила без перил через речушку пароконную подводу, а возле нее — долговязого, узкоплечего человека в брезентовой бригадирской накидке, высоких сапогах и полувоенной фуражке. Он зачем-то возился в передке брички, и Олесь не видел его лица (да и смог ли бы он рассмотреть с такого расстояния?), однако сразу узнал своего бывшего «благодетеля».
— Он! Тарханов! — Вздох облегчения, даже радости вырвался из его груди.
Пораженно взглянул на парня Ксендз: через минуту-другую они должны расстаться, а он радуется. Однако Витольд Станиславович не промолвил ни единого слова. Лишь положил ему на плечо свою правую руку в кожаной перчатке и слегка стиснул: дескать, крепись, казаче!
В нескольких шагах от настила Ксендз резко нажал на правую педаль — «опель», взвизгнув тормозами, остановился рядом с подводой. Как и было условлено, гауптштурмфюрер проворно выскользнул на травку, обежал спереди автомашину и услужливо открыл переднюю дверцу. Тарханов, исподлобья наблюдавший за всем этим, был не на шутку удивлен, что для встречи с ним прикатила из Киева какая-то очень важная птица! Но у него буквально подкосились ноги, когда он увидел, что из «опеля» осанисто выбирается его бывший презренный подручный, оказавшийся отпрыском самого рейхсамтслейтера Рехера.
— Не ожидал, ваша светлость, что вы проявите к давнему знакомому такое откровенное негостеприимство… — произнес Олесь вместо приветствия. — А отец заверял, что я у вас могу чувствовать себя как у бога за пазухой.
— Простите, но кто же мог подумать… Это же такая неожиданность! — Тарханов нервно мял в руках кончик сыромятного кнута. — Ну, хотя бы полусловом намекнули в радиограмме…
— Ладно, когда-нибудь поквитаемся, — махнул рукой Олесь. — А сейчас начнем друг другу торочить басенки о буреломе или, может, сразу приступим к делу?
— Свят-свят, нам с вами просто смешно подтверждать свою подлинность каким-то там паролем! Я к вашим услугам…