— Возможно, возможно, — посмотрев на меня проницательным взглядом, сказала Мариз. — А возможно, что и нет! — и наградила Мерседес не менее проницательным взглядом. Та в ответ скорчила гримаску раскаяния, хотя в её голубых глазах читался откровенный вызов.
— Ну-ну, — декан хмыкнула и, подарив нам ещё один скептический взгляд, удалилась вглубь парка.
— Ты меня проводишь?
Я вздохнул и подумал: «Куда я теперь денусь от тебя? Надо было не приезжать в академию, но кто ж знал?»
— Хорошо, пошли, — и я взял под локоть Мерседес. А та словно ждала этого и сразу же повисла на моей руке приятной ношей, иногда, словно бы случайно, прижимаясь ко мне упругой грудью.
Ругаясь про себя и держа лицо, мы прошли с ней через парк и вошли в гостиную боевого факультета.
— О, Гарсия! — приветствовали меня студенты, находящиеся здесь. — Ты уже с Мерседес гуляешь?! Молодец! Наша злючка-колючка нашла себе подходящий репейник… А? Ха-ха-ха! Теперь вы с ней сцепитесь. Колючка к колючке, злючка к злючке.
Я поморщился, этих доброжелателей я знал довольно плохо. Пил несколько раз с ними раньше и на их насмешки решил отмолчаться. Ну их, устал, а вслух сказал.
— Мерседес с Элеонорой поругалась, вот я и привёл её сюда, пока решается вопрос с её переездом в другую комнату. Это чисто моральная поддержка. Вы же ей не помогаете?! Вот и приходится отдуваться, вместо её сокурсников.
— Ага, ей поможешь, она же сжигает одним только взглядом, — и студент сразу же закрылся щитом, потому как Мерседес яростно уставилась на него, а потом, фыркнув, откинула назад длинные волосы и вышла из гостиной.
Мне пришлось ещё полчаса полемизировать со всеми, пока это не утомило. Вскоре явилась Мерседес, сказав, что она теперь живёт с девушкой, которая учится на другом факультете. Попрощавшись со всеми, я удалился к себе. Завтра будет тяжёлый день, я это чувствовал, причем даже не сердцем, а скорее, другим местом.
В это время Мариз де Брийон, продолжая качать головой, следовала прямиком к Эстель ван Дербреген, которая была деканом целителей. Впечатлениями от того, что она увидела и услышала, ей хотелось немедленно поделиться. Это же было интересно и необычно. А то всё одно и то же: занятия, эксперименты, мелкие учительские дрязги и беседы с родителями студиозов, желающих гораздо большего, за те же деньги.
— Эстель, привет! Чем занимаешься?
Целительница с недоумением посмотрела на вечернюю гостью.
— Вышиваю.
— Даааа! Покажи!
— Смотри! — Эстель протянула свою вышивку. На льняном полотне, зажатом деревянным обручем, хорошо можно было рассмотреть незаконченный портрет молодого мужчины.