Бес искушения терзает наши души. Ребёнку хочется конфетку. Он знает, что нельзя, что мама не велит, что он болеет золотухой, но хочется, очень хочется! И он «по секрету от мамы» съедает конфетку. Выпивоха знает, что пить – «здоровью вредить», что это приводит к скандалам в семье и конфликтам на работе. Он даёт себе слово, клянётся жене, что это в последний раз, обещает начальнику, что больше не повторится… пьёт. Потому что хотелось. Хотелось так, что чёрт с ним, что будет потом! Наркоман знает, что наркотик приводит к летальному исходу, но не в состоянии удержаться от наслаждения.
«Хочется!» Этим чувственным, неудержимым «хочется» Бес терзает наши души. От младенческого возраста до глубокой старости.
Вспомните картину Питера Рубенса «Сусанна и старцы». Два престарелых греховодника созерцают нагую красавицу. Что называется, «Бес в ребро!».
А тебя, читатель, никогда не одолевали греховные желания? Ты никогда не смотрел порнофильмы? Не верю. Смотрел и убеждал себя: раз такие фильмы снимают, почему бы не посмотреть.
Признайся, это ты, когда был малышом, воровал конфеты, когда подрос – смотрел порно, состарился – это про тебя написал картину Питер Рубенс.
Один мой приятель, семейный, почтенного возраста, повесил в туалете большой буклет-календарь. Каждый месяц сопровождается обнаженной красавицей. Почему в туалете? Не знаю. Может быть потому, что подобные фотки другого места не заслуживают. Но может быть и потому, что хочется побыть с этими красавицами наедине, особенно когда тебя мучает несварение желудка и эту вынужденную маету ты скрашиваешь созерцанием обнажённых прелестниц.
Дорогой читатель! Тебе может показаться, что эти «обрывки памяти» сочиняет закоренелый развратник. Уверяю тебя, это не так. Я хороший. Я порядочный семьянин. И ничего такого я… ни-ни, хотя бороться с Бесом-искусителем приходилось. Память напоминает мне один случай, когда я вступил с ним в единоборство. Я был уже женат. У нас росла прелестная дочурка. Вместе с ребятами я поехал на гастроли во Францию. На этот раз без жены. Дочка училась в школе и не с кем было её оставить. Всякие гастроли очень сближают их участников. Между актёрами и главным образуется особая дружеская атмосфера. Вместе путешествуем, вместе едим и пьём в разных бистро, вместе размещаемся на отдых в разных отелях и кемпингах. В тот раз, о котором я рассказываю, нас разместили по домам у французов. Разбили по парам – каждую пару в одну французскую семью. Организатор гастролей, молодая, симпатичная женщина, поместила меня в богатый особняк и вместе со мной… самую красивую в коллективе актрису. Думаю, потому, что для меня не нашлось уже распределённых на пары ребят. Словом, мы с этой красивой женщиной оказались вдвоём в заброшенном богатом особняке. В богато обставленной столовой мы уселись за «ужин». Я достал из чемодана припасённую для этого случая закусь и бутылку бургундского. Фужеры она нашла в старинном буфете, и мы принялись «за трапезу». Дом был давно не топлен. Было холодно. Я разливал вино, и мы, чтобы отогреться, очень быстро осушили бутылку и (не помню, то ли я, то ли она) извлекли из чемоданов другую бутылку и продолжали «отогреваться». Мы сидели в пустом холле. Она спиной к давно не дававшему жар камину, я – напротив неё.