— Ты бы лучше о себе рассказала, — продолжает тараторить Анна на едином дыхании. — Кто такая, как здесь оказалась… Я ведь прежде о тебе ни разу не слышала, а тут — раз! — такой сюрприз: Адриан и ты — на нашем пороге. Ты ведь не его новая подружка, не так ли?
Отрицательно машу головой. Надо же такое придумать!
— Я так себе и сказала: «Не может тебе так повезти, чтобы он расстался с Франческой». Знакома с ней? — Молча киваю. — Жуткая ведьмочка, между нами говоря. Хотя и красивая, зараза. Мне бы ее фигурку и чувство стиля, этого у нее не отнять. — Она окидывает меня цепким взглядом: — Тебе-то волноваться нечего, ты и сама очень даже ничего, — вгоняет меня в краску мгновенной оценкой. — Так кто ты Адриану? Новая секретарша?
Секретарша?! Мысленно закатываю глаза.
— Нет, всего лишь подруга Алекса, — размыкаю наконец уста. — Мы привезли его к другу на именины…
— Подруга Алекса? — она глазами дает понять, что ждет дополнитеьных разъяснений, и я рассказываю ей о нашем маленьком похищении и ромовом торте.
Анна слушает с интересом и в конце разражается веселым, заливистым смехом.
— Ты меня повеселила, Шарлотта, — сипит сквозь выступившие на глазах слезы. — Вот почему у брата такой трагический вид, теперь понимаю. И добавляет серьезным голосом: — Ты молодец, что устроила нечто подобное. Некоторым, чтобы почувствовать себя живыми, нужна небольшая встряска… И Адриану это необходимо в первую очередь.
Ее слова порождают вполне оправданное любопытство, которое я не в силах перебороть.
— Хотите сказать, он несчастен? — спрашиваю я.
Анна задумывается, глядя поверх моего плеча, и отвечает:
— Он не то, чтобы несчастен, если ты меня понимаешь, но и не счастлив одновременно. Кое-что сильно на него повлияло — он с тех пор изменился.
— Вы говорите о смерти его жены?
Она бросает на меня удивленный взгляд, как бы поражаясь моей осведомленности:
— Да, я говорю о смерти Элеоноры. — И продолжает: — Она сгорела, как свечка! Никто не мог и предположить. А ведь у них была настоящая любовь, ну, знаешь, такая, о которой в книжках и пишут… к тому же жутко скандальная. Ты ведь знаешь, что Элеонора была учительницей Адриана? — Молча киваю. — Преподавала математику, и мне, девчонке пятнадцати лет — у нас с братом разница в два года — казалось тогда, что эта их тайная, недозволенная связь необычайно романтична. Я прикрывала их при случае… и втайне завидовала брату, — тяжело вздыхает. — Это сейчас я понимаю, что долго такое не могло продолжаться, что все тайное, рано или поздно, становится явным — вот и об их тайных встречах стало известно. Кто-то из учителей заметил Адриана, выходящим из дома учительницы в неурочное время, донес об этом директору… и та задала молодой учительнице прямой вопрос, на который бедняжка не сумела ответить. Помню только, как брат зашел ко мне в комнату — до этого они с родителями долго ругались в гостиной — и положил голову мне на колени (мы всегда были с ним очень близки). Глаза его странно блестели — я никогда прежде не видела его таким. «Они хотят, чтобы я бросил ее, — простонал мне в сбившуюся на коленах юбку, — хотят, чтобы и думать о ней забыл, а я не могу…» Когда в тот момент он вскинул на меня свои потемневшие от переполнявших его чувств глаза — я испугалась. Честно. На меня смотрел другой, незнакомый мне человек. «Я люблю ее, Анна, очень люблю… и у нас скоро будет ребенок». Кажется, я тогда вскрикнула от удивления, но тут же прижала ладонь к своим расплывающимся в улыбке губам: я стану тетушкой Анной, невероятно. Я была слишком юна, чтобы оценить картину целиком, — Анна глядит на меня, и я боюсь шелохнуться, чтобы не спугнуть ее откровенность — так и вижу все происходящее, словно в немом кино. У мамы тогда чуть инфаркт не случился, — продолжает она свой рассказ. — Отец был сдержан в эмоциях, но, думаю… почти уверена, тоже был на грани нервного срыва: еще бы, двадцативосьмилетняя учительница с ребенком на руках соблазнила их несовершеннолетнего мальчика, с которого родители буквально пылинки сдували, — Анна невесело усмехается. — Он всегда был умнее меня — учился в школе на одни пятерки. Вундеркинд! И тут на тебе… Ниспровержение кумиров всегда болезненно! Не знаю даже, как мы пережили последующие полгода, пока Адриан заканчивал школу и жил редкими встречами с возлюбленной, на которую родители только чудом не заявили в полицию. Пожалели ее ребенка…