— Да я вас уволю! — главный стукнул кулаком по столу. — Сегодня же!
— Очень хорошо, — Кирилл снова улыбнулся. — Я отдохну несколько месяцев, а затем восстановлюсь по суду и получу зарплату за все время вынужденного прогула. И если вы думаете, что все это время буду молчать, то сильно ошибаетесь. Я буду рассказывать людям правду о том, что скрывается за красивым фасадом. Например, о том, как диагносты отказываются проводить срочные исследования. Или о том, как руководство центра пытается манипулировать госпитализацией…
— Что за бред! — возмутился главврач. — Чушь собачья! Где вы видели манипуляции?
— Например в требовании ограничить госпитализацию лиц, старше семидесяти лет, — напомнил Кирилл. — И в какой форме это было сделано? Нам валежник не нужен! Это наши ветераны — валежник? Простите, но у меня просто нет слов! Вот вы, Марат Светланович, сказали, что Матюшина нужно было срочно госпитализировать. Но разве при отсутствии динамики на пленке[9] мне это удалось? Коллеги напомнили бы мне ваши слова про валежник…
— Я такого не говорил!
— Говорили, — вздохнул Кирилл. — Три недели назад, на утренней конференции, когда узнали, что в четвертом отделении пришлось в коридор пациентов укладывать.
По залу прокатился сдержанный гул.
— С каждым может случиться, — успокаивающим тоном сказал Кирилл. — Слово, как говорится, не воробей. Но дело же не в этом, правда? Дело в том, что мы, врачи, должны поддерживать друг друга в рамках нашей корпоративной солидарности. Если мы начнем друг друга под монастырь по необоснованным жалобам подводить, то просто погрязнем в судебных разборках. Одно дело повлечет за собой другое… и так без конца, потому что каждого есть в чем упрекнуть. Но разве так надо? Разве так должно быть? Я понимаю Матюшина-младшего и не обижаюсь на него за эту необоснованную жалобу. Человек потерял отца, это тяжелая травма, невосполнимая утрата. Он не медик и не разбирается, что к чему. Какой-то дурак со «скорой» надул ему в уши чепуху, а он поверил… Но здесь же не дураки сидят, а умные люди с медицинским образованием, — Кирилл обвел взглядом зал. — Нам-то положено разбираться, а не гнать волну на крайнего. Спасибо за внимание и надеюсь на понимание. У меня все.
Вместо того, чтобы сесть в кресло, Кирилл быстро вышел из зала, прикрывая лицо правой рукой. Пусть видят, гады, что человек переживает, что он на взводе, на пике эмоций… В туалете умылся холодной водой и ободряюще подмигнул своему отражению в зеркале — победа будет за нами, дружище!
Пронесло — даже выговора не дали, не говоря уже о увольнении. Правда главный глядел волком, а заведующая отделением снова начала придираться по пустякам, но Кирилл уже знал, что надолго ее не хватит, посвирепствует неделю-другую, да и угомонится.