Поначалу ничего не происходило, но вот волнение травы приобрело другой рисунок — будто бы шёл кто-то невидимый, и стебли раздвигались перед ним, а после смыкались вновь. За пару шагов до дороги соткался из воздуха прозрачный силуэт, а потом проступил и образ молодой женщины. Длинная, до ступней, рубаха, вышитая у горловины и подпоясанная гашником, русые волосы и золотые, почти совсем без белков, глаза.
— Пошто поля не убраны, пошто трава не кошена? — раздался сухой хриплый голос.
— А мы не пахари, — заявил Демид, вытягивая руку с пистолетом.
Глаза его блеснули азартом, губы скривились в хищной усмешке, обнажив неровные желтые зубы. Не улыбка — оскал. Его переполняло жгучее желание выстрелить — испытать нечисть.
В ответ в руке полудницы проявился иззубренный, покрытый бурыми пятнами серп.
— Не сметь! — гаркнул Николай. — Ствол в землю, Демид!
И тот нехотя опустил оружие.
Увидев чёрное изогнутое лезвие серпа, Евсей впал в исступление, завопил и бросился прочь, прямо в поля.
— Стой, дурень! — крикнул Фёдор.
Но мужик не слушал — бежал, только голосил бабой, а после исчез. Вот сейчасбыли видны его ссутуленные плечи, бесформенная шапка, а вот — ничего, лишь трава колышется.
— Не со злом идём через твои поля! Прошу, прими подношение, — сказал Николай, повернув руки раскрытыми ладонями к духу.
— Вижу, вижу, с чем идёте! Пошто не десницею подаёшь? Страшишься?
— Нет, не знал, выйдешь ли.
Солдат подошёл — сжав зубы, но не хромая — и подал краюху в руки духу.
— Разделим пищу, пусть не будет меж нами вражды.
Серп исчез, и полудница приняла подношение в обе ладони.
— Ах, как лепо пахнет. — Она глубоко вдохнула. — Сколь давно не едала я людского хлеба.
С этими словами полудница бережно откусила кусочек; жевала долго, закрыв глаза от удовольствия. Но, попытавшись проглотить, задохнулась и выхаркала сухие, вовсе без слюны, крошки.
— Вовек не поесть мне, — промолвила печально.
— Отчего же так вышло?
— Не помню.
Полудница склонила голову и опустила плечи. До того стало Олегу жаль её, что он, не задумавшись и не испугавшись, подошёл и взял её за руку.
Ладонь обожгло крапивой, но он не отпустил и стал молиться — просил Бога ниспослать несчастной утешение.
И исполнилось.
Полудница вскрикнула, отдёрнула и прижала к губам руку, пораженно глядя на Олега.
— Я вспомнила... вспомнила.
Мир подёрнулся рябью и изменился. Путники вместе с телегой и лежащей лошадью оказались посреди то ли деревни, то ли широкого хутора. Небольшие бревенчатые дома на коротких столбиках — по одному на каждый угол, — поросшие с крыши бледной травой, нависали со всех сторон над двором, посреди которого собрались люди.