Лучи солнца выхватили из полумрака тёмной прокопчённой трактирной горницы гостью, и Георгий замер. Платье необычного, светло-коричневого, цвета удивительно строгое, без складок и рюшей, с золотой, украшенной камнями подвеской на левом плече чудесно подчёркивало глубину янтарных очей и естественную красоту барышни. На ум пораженному Воронцову приходили только поэтические эпитеты — жемчужина в искусной оправе, огранённый алмаз, редкий цветок.
— Доброго дня, сударыня.
— Здравствуй... — тихо проговорила Найдёнова.
Взглядом она искала следы чувства на лице кавалера. Интерес, влечение, любовь? Ничего из того, что она легко возбуждала в мужчинах, теперь не показывалось. И действительно, Воронцов лишь искренне восхитился ею, но душа его не шелохнулась.
— Вы не уехали, я очень рада. Составите мне компанию?
— Конечно, конечно. Вы сегодня одна, без вашей надсмотрщицы?
— Да, я отравила её.
— Что? Как же...
— Не переживайте, всего лишь пара капель ревеневой настойки в её утреннем молоке. К обеду поправится...
— Вы знаете свойства трав?
— Да, кое-что, тётка учила. Из-за своей скупости она старалась всё делать сама. «Любое знание — монетка, Катенька», — передразнила Найдёнова, — её любимая поговорка.
— Похвальное стремление.
— Нет, не на таких основаниях! Она же меня не бесплатно учила, а за вещи, что остались от матушки. Три больших сундука с одеждой, с посудой, все теперь её.
— Хм-м... — только и смог выдавить из себя Воронцов.
За разговором они двинулись по вчерашнему их маршруту — за площадь, вдоль реки.
— Зато князь не скупится на мои наряды, как видите. Как я вам? Хороша?
Барышня обернулась вокруг и присела в реверансе, с игривой улыбкой на устах. Вырез декольте открывал вид соблазнительный для любого мужчины, и Воронцов не стал исключением. Вот только не амурные дела сейчас занимали его более всего.
— О да, Катерина Сергеевна, вы совершенно обворожительны.
— Неужели? А по вам и не скажешь.
— Отчего вы так решили?
— Это видно, когда женщина нравится, — немного грустно сказала Найдёнова.
— Но я искренен с вами, — не решился откровенничать кавалер.
— Тогда вам не составит труда взять меня под руку?
Воронцов с улыбкой подставил свой локоть.
— Я веду себя фривольно, вызывающе, но лишь оттого, что внутри меня поселилась надежда. Она светла, словно Богородица, и тепла, словно летнее утро. Вы мой рыцарь, вы сможете донести мою историю до её величества, я знаю. — Найдёнова подалась ближе к спутнику и положила голову ему на плечо. — Даже если её величество не снизойдёт до меня, я рада уже тем, что вы откликнулись на мою просьбу. Это возвращает мне веру в добрых людей.