У Марика внешность тоже была незабываемая. Он не был красив, но необыкновенно обаятелен. На мой взгляд, за всю жизнь он не менялся. Только волосы седели с возрастом все больше и больше. Среднего роста, худощавый, с узким лицом и длинным крупным носом, постоянным тиком — следствие фронтовой контузии, без левой руки. При этом всегда подтянут, собран. Очаровательная улыбка, умное лицо — все было неповторимо и притягательно.
Марик всю жизнь — от 6 до 86 (несколько утрирую) любил Аллу, самую красивую девочку во дворе. Да что во дворе! Где-то в конце 60-х годов в Москве впервые проходила американская выставка. Алла взяла меня с собой. Когда мы выходили из зала, в толпе шептались: какая красивая американка. Алла была похоже чем-то на Элизабет Тейлор. Каким-то типажом, что ли. А вот одета она была всю жизнь в самопошив, сделанный ею с отменным вкусом, по последним журналам моды. Так что не один Марик считал ее красавицей.
Собственно познакомились сначала бабушки и родители детей. Жили в одном доме. Отец Аллы, кадровый военный мог раздобыть муку в те голодные годы. А у Погорельских была печь. Вот и скооперировались: вместе бабушки семейств пекли хлеб. Началась война. Отец Аллы ушел на фронт, а мать с двумя детьми (а был еще и младший брат Юрий), эвакуировалась в Зауралье. Отец погиб в 43 году, вскоре умерла мать, Алле было 15 лет, брату — 5. Когда брата захотели забрать в детдом, она схватила толстенный сук и закричала; «Кто первый подойдет — убью». Она знала, что в детдоме, где живут эвакуированные сироты, идет нещадное воровство, и дети мрут, как мухи. На помощь ей выскочила соседка, фронтовая медсестра, вернувшаяся с войны без ноги. Общественность отступила. Решено было устроить девушку на работу. Исправили год рождения. С 16 лет она уже работала. В конце войны детей нашла тетя со стороны отца. Она и стала воспитывать Юрия и помогать Алле.
Война кончилась. Алла вернулась в Рыбницу, на пепелище старого дома. Там она и встретила худенького солдата, который тоже искал свой дом. Это был Марик. Потов он уехал к матери в Черновцы. А Алла в 18 работала паспортисткой. То есть по тем, сталинским и послевоенным временам, чуть ли не секретный работник. Доверчивая девочка совершила ошибку — «поправила» кому-то возраст и попала на 4 года в лагеря. Правда, к счастью, статья была бытовая. Красивую и умную девочку с хорошим почерком посадили в контору оформлять документы. От Аллы услышала я историю о том, что с ней в лагере сидел уже лет 25 старик-профессор, филолог, который после революции, году в 20м, неосторожно сказал о Ленине, что тот говорит и пишет как урожденный немец. Вот с тех пор и сидел. Потом историю эту я прочла у Солженицына. Так и получается, что наша быль — это легенды, а легенды — наша дурацкая жизнь. Каждый год Марк приезжал к ней на свидание, а в 50м году, после освобождения, привез к себе, сказав, «теперь мы никогда не расстанемся». Так и случилось: вместе до самой смерти.