Но вернемся в Черновцы, к комнате, в которой жили все вместе — бабушка Ида, Марик, Алла, а потом дочка Ирочка, а потом и мой старший брат — Слава. Я хорошо помню эту квартиру. Бабушке и Марику, вернувшемуся с войны инвалидом, дали в бывшем румынском городе, роскошную комнату в квартире когда-то известного в городе адвоката. Сначала вы входили в большой, просторный, но темный коридор, потому что все комнаты были по правую руку, и только наша (отдельная) кухня в конце коридора по левую руку. Вот она-то и имела окно, а коридор освещался лампой. Справа были две прекрасные комнаты. Видимо бывшая гостиная и примыкавшая к ней спальня. Их занимала семья из трех человек: там был мальчик чуть старше меня, но я его не помню, летом его увозили, а мы приезжали только летом. Через гостиную должна была пробежать в свою комнату одинокая женщина, кажется, ее звали Роза. У нее была совсем маленькая комната — раньше она отдавалась прислуге. У семьи, жившей в первых комнатах и Розы, были общая кухня, ванная и туалет, а вот у семьи Марика — все было отдельно. И еще: из их комнаты был выход на лоджию. О, какая это была лоджия! Я такие лоджии больше не видела никогда. Метров 12, отделанная гранитом. Там стояли кровати, стол, стулья. Мы с мамой, приезжая, каждый год, а это длилось 8 лет, спали на этой лоджии и огромные звезды тихих украинских ночей смотрели на нас.
Но семью Марика мы уже не застали. Мы приезжали к бабушке Иде и Славику. А Марик с семьей переехал в Рязань. Он попытался в свое время защитить диссертацию на Украине, в Черновцах. Но диссертацию у него украли, а еще намекнули, что никогда не дадут здесь защититься. Кто знает дело врачей, безродных космополитов,… т е поймут. Наступили Хрущевские времена, и Марик решил начать все сначала, переехав в Рязань. Так я впервые увидела всю семью в Москве, вернее у нас, в Тайнинке. Мне было 6 лет, меня разбудили ночью и сказали:
— Посмотри, кто спит у тебя на постели. У меня в ногах лежало в красном пальто что-то необыкновенное, золотоволосое, в роскошных кудрях.
— Ой! — закричала я, — какая красивая кукла!
Все засмеялись, и кто-то сказал:
— Это не кукла, это твоя двоюродная сестра, Ирочка. Я подняла глаза и увидела очень красивую тетю и улыбающегося дядю. Они мне понравились, но меня целиком захватило золотоволосое видение. Девочка открыла глаза, и они оказались иссини-голубыми, огромными, как озера. С тех пор все детство, лет до 15, я проводила лето в Рязани с Ирой, или она у нас. Кроме того времени, когда мы уезжали в Черновцы.
Работу Марк нашел прекрасную, по специальности, несколько лет он работал инженером в конструкторском бюро Рязанского электролампового завода, за этим и ехал, потом защитился в Рязанском Радио институте и всю жизнь до отъезда в Израиль, когда уже было за 70, работал в любимом институте. Да и то сказать. Какая элита там собралась, те, кого не пускали в Москву. Вспомните Солженицына. А таких людей там было сотни. В основном математики, физики, биологи, писатели. Все выходные на протяжении многих лет они все вместе ходили в походы. Благо это Мещера, места прекрасные, есенинские. Они были счастливы. Они жили так, как герои фильма «9 дней одного года». Искренность, чистота помыслов, преданность своему делу — вот характеристика людей того поколения. И Марка также.