— Лично я никогда не сомневался в херре Вэ Пэ. Херр Вэ Пэ точно не будет варить кофе в маленьких чашечках! — заявил Бюдде.
В подтверждение слов, он вынул из рюкзака литровую пластиковую баночку с надписью «Миллер. Жидкий шоколад».
— Правильно. Сейчас страсти кипят в основном вокруг кофе, — сказал Олли. — Это социальный маркер. — Он оглядел каждого, чтобы удостовериться, что все поняли что такое «социальный маркер».
Все, кроме меня, яростно кивали.
— С кофе все только начинается. — Ходжа принялся объяснять так, будто стоял в ганцтагшуле на кафедре. — Кого-то мы принимаем таким, какой он есть, пусть он хоть трижды политический беженец с криминальным прошлым. Но потом человек меняется. В чужих есть много такого, что расходится с принципами жизни на Репербане. Мы ничего не имеем против туристов. Мы ничего не имеем против магазинов «Але-Гоп». Это надо для экономики. Но когда человек начинает пить кофе из маленьких чашечек — это уже полное дерьмо.
— Причём же здесь кофе? — спросила я.
Ходжа сказал:
— Пресвятой Хотценплотц, он же херр Павловский когда-то сказал, что всё плохое начнётся с кофеен на территории Санкт-Паули. Он приказал сопротивляться, если таковые появятся. Крестовый поход против кофе — так, кажется, он сказал. Правда, в конце концов, в полицейском департаменте ему дали по шапке. Но дело в том, что Репербан считается заповедником старой жизни. А Павловский последний из тех, кто несет бармалейское слово на «греховной миле», да и вообще здесь, в Санкт-Паули. С тех пор, мы говорим чужаки, а подразумеваем кофе. Это старый гамбургский устав. К нему относятся с уважением. И все кофевары мира шарахаются от нас как от ненормальных.
Из дальнейших слов Ходжи следовало, что бывает, разумеется, и нормальный кофе. Например, тот, который принято пить на ходу. Или как его папа — из двухлитровой кружки. Или, допустим, тот, что Бюдде переливает в пластиковые баночки с надписью «Мильбона жидкий шоколад». Или просто, чёрт возьми, кофе, который берётся из автомата! Так что дело вовсе не в кофе, как таковом. Дело в принципе!
Когда-то давно население Санкт-Паули составляли одни Бармалеи. Все они стояли на парапете в шортах и майках. В самую плохую погоду, ветреную или дождливую, даже в снег и метель, они пили вовсе никакой не кофе с ликёром из маленьких чашечек. Они пили пиво. Холоднючее и колючее, как кока-кола, забытая в дальнем углу морозилки на несколько дней. Ни о каких изысканных кофейнях на Репербане и речи быть не могло. Это пришло потом, вместе с неправильными перерепербанциями…