Минул ещё год.
В зимний вечер одного из «подвальных» приёмов Шентэл сидел в своей комнатушке, зубрил очередной заданный урок, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату без стука вошёл Уайтхезен. Блад никогда раньше не видел его в таком состоянии: обычно спокойное лицо доктора нервно подёргивалось, пальцы заметно дрожали, на побелевшем лбу выступила испарина. Мужчина покинул кабинет, забыв снять заляпанный кровью резиновый фартук и нарукавники, чего с ним никогда не случалось. Он присел на краешек кровати, медленно и глубоко втянул носом воздух, словно набираясь духу перед очень неприятной задачей. Шентэл вопросительно смотрел на доктора, но тот отвёл взгляд, уставился в пол, словно хотел разглядеть на протёртом ковре что-то важное.
— Она умерла, — каким-то не своим, слишком гнусавым голосом выдавил Уайтхезен.
— Кто? — не понял Шентэл.
— Прямо во время процедуры, — не обратив внимания на вопрос, продолжил доктор. — Я не знаю, что делать. Нас посадят в тюрьму, Шентэл! А потом повесят! — закончил фразу уже срывающимся шёпотом.
Он сложил дрожащие ладони и зажал их меж колен, испачкав кровью светло-серые брюки. В маленькой спальне, вмиг пропахшей резким, тревожащим медицинским запахом, воцарилась тишина. Её нарушала лишь правая нога доктора, которая мелко отстукивала дробь на деревянном полу.
«Горжерет литотомический! — мелькнуло в голове юноши, когда он наконец осознал случившееся. — Хренов доктор со своей сраной подвальной практикой!»
— Может быть, можно устроить всё так, будто пациентка умерла во время какой-то другой операции? Перенести её наверх, замаскировать… — начал он вслух, но договорить не успел.
— Что там замаскировать?! — шёпотом закричал Уайтхезен, выпростав ладони и растопырив трясущиеся пальцы. — Я доктор общей практики, а не хирург! — он вскочил, прошёлся туда-сюда по комнате, резко остановился перед сидящим на стуле мальчишкой. — Мы должны что-то придумать, мальчик! Избавиться от тела. Другого выхода нет, — пробормотал он, блуждая вытаращенными глазами по стенам комнаты. — Шентэл, — безумный взгляд доктора остановился на лице Блада, — ты должен мне помочь, — седой мужчина начал медленно оседать на пол.
Блад уже был готов подхватить его, сделать искусственное дыхание, попробовать вновь запустить остановившееся сердце или что ещё требуется в таких случаях. Но врач лишь опустился на колени, намертво вцепился длинными пальцами в Винтерсблада. Если бы под его ледяными руками оказались не запястья, а шея, парень бы уже посинел от удушья.
— Помоги мне, Шентэл! — пролепетал посеревший старик, совсем не похожий на статного, вальяжного, уравновешенного доктора Уайтхезена. — Помоги мне, ты же обещал! Иначе мы оба пропадём!