Полковник зарычал от боли, которая, как и мучившая его жажда, стала невыносимой.
— Вы либо любовники, либо… ты пытался её завербовать.
— Маскелайна, — с хрипом выдохнул Винтерсблад, — я завербовал Маскелайна! Не Грин. Ваша «крыса» — не она. В этих гостеприимных стенах я именно благодаря ей. Вот и вся наша связь!
Аддерли опустил дубинку, отступил на шаг. Если бы пленный мог его видеть, он бы заметил, как на лице допросного замешательство сменяется озарением. Но перед глазами Винтерсблада плыла лишь бурая мгла, в которой неспешно кружили чёрные точки.
— Ты специально сделал это, — поражённый своим открытием, произнёс агент, — ты специально попал сюда, чтобы снять с неё подозрения! Ты, проклятый ублюдок! Ты готов сдохнуть ради неё!
Раздался гулкий звук с силой запущенной в стену, отрикошетившей и запрыгавшей по полу дубинки, послышались удаляющиеся шаги Аддерли. После оглушительного хлопка дверью всё стихло.
***
Ужин проходил в полном молчании. Скади вяло ковыряла вилкой жареную рыбу, подавленная, погружённая в свои мысли. Джеймс же, напротив, внимательно за ней наблюдал.
— Что с тобой происходит, Скади? Тебя как будто подменили. С тех пор, как ты вернулась из… миссии, ты стала совсем чужой.
— Ты хотел сказать, из тайной полиции?
— Но они же не причинили тебе вреда?
— На удивление.
— Значит, дело не в них. Что происходит, Скади? Последние три дня ты вообще со мной не разговариваешь, хотя твои успехи не могут не радовать, в первую очередь, тебя!
— Какие успехи? — Грин оторвала от тарелки непонимающий взгляд.
— Ты взяла самого Винтерсблада! Думаю, император не оставит это без внимания, и тебя ждёт очередная награда.
— Не я, — после долгой паузы бесцветно произнесла женщина, — командир пехоты. Я была за штурвалом.
— Какая разница…
— Никакой, — перебила она Аддерли, — для Винтерсблада — никакой.
Джеймс замолчал, отложил вилку. Глаза его потемнели, как всегда бывало, когда он начинал злиться, челюсти сжались.
— Значит, в нём всё дело, — голос тихий, напряжённый, шелестящий. — И как долго? С перемирия? С мартовских переговоров? Или с ноября, когда ты так резво сбежала на одной ноге, ранив его в руку, а он не смог догнать? А, погоди, я знаю: с той тёмной истории над Свуер, верно?
— О чём ты говоришь, Аддерли?
Офицер показательно спокойно отложил салфетку, встал из-за стола и вышел. Чёткие шаги поднялись вверх по лестнице, в спальне скрипнула дверь шкафа. Спустя минуту он вернулся, бросил на колени Скади рубашку.
— Это же его, да?
— А я, по-твоему, должна была приехать из другой страны в рваном кителе поверх белья?