Ввиду того, что судья - это Бог, для любой человеческой праведности характерна высочайшая сдержанность. Ее озабоченная критика безбожников может быть абсолютно необоснованной, ее рвение обратить их - совершенно неудачным. По ту сторону ее добра и зла действует рука Божья. Будет хорошо, если эта праведность не осмелится продвинуться слишком далеко вперед.
Ст. 17-25. Если же случается так, что ты называешь себя иудеем, полагаешься на обладание законом, хвалишься Богом, знаешь волю Его и разумеешь все необходимое как наученный в законе, ты даже считаешь себя водителем слепых, светом для находящихся во тьме, наставником неразумных, учителем несовершеннолетних, так как в законе ты обладаешь полным выражением познания и истины - учащий других, почему ты не учишь самого себя? Возвещаешь, что нельзя красть, и крадешь? Говоришь, что нельзя прелюбодействовать, и прелюбодействуешь? Презираешь идолов и грабишь святилище? Хвалишься законом и бесчестишь Бога преступлением закона? Ибо из-за вас, как написано, имя Божье злословят среди язычников. Обрезание имеет ценность, если ты исполняешь закон. Если же ты преступаешь закон, то твое обрезание становится как необрезание.
Возмутительное, странное, непонятное известие с другой стороны: Бог объявляет бодрствующих - спящими, верующих - неверующими, праведников - неправедными. Люди, несущие в себе след откровения, тем не менее остаются принадлежащими миру. Человеческая праведность должна принять к сведению эту возможность, которая может произойти на суде Божьем.
«Ты называешь себя иудеем». Ты не лучший из лучших. За тобой прошлое, а перед тобой - соответствующее будущее. Твоя жизнь протекает в таком контексте, который дает возможность полагать, что ты станешь исключением в мире плоти. У тебя есть имя, согласно которому ты живешь - в противоположность многим, кого действительно нельзя назвать этим именем. «Ты полагаешься на закон». Ты окружен следами Живого Бога, ты пытаешься ясно сохранить их для себя в таком качестве. Ты рад влиянию, которое оказывает на тебя то, что ты знаешь о Боге, и которое оно дает тебе - в отличие от хаоса мнений и мерок там, снаружи. «Ты хвалишься Богом». Как ты можешь не делать этого, если у тебя действительно есть Его след, напоминания о Нем, если твой взор непрерывно и с молитвой устремлен туда, где в действительности должен находиться Бог, - в отличие от скептиков и атеистов, утверждающих, что там, куда ты взираешь, - всего лишь пустое место. «Ты знаешь волю Божью». Ты знаешь, что память о Боге означает послушание, что оттуда, куда ты непрестанно взираешь, должно произойти вмешательство в твою жизнь, наступление на мир, и ты знаешь, в каком направлении это должно было бы произойти. Ты беспокоишься о том, что необходимо сделать нечто, и действительно пытаешься делать многое - в отличие от легкомысленных людей, носимых неопределенной силой судьбы. «Ты разумеешь все необходимое». У тебя есть унаследованное и приобретенное чувство главного, чувство исторических и психологических нюансов, чувство подлинного, характерного, важного и особенно чувство подозрительного и опасного. Ты должен всегда сделать умное замечание, всегда высказать правильное суждение. Ты умеешь, прекрасно обосновывая, отмежеваться от всех остальных. Ты смотришь вглубь, так как ты глубок, в отличие от тысяч поверхностных дилетантов жизни. Короче говоря, ты обладаешь многим. Чем же ты еще хочешь обладать? Что еще может быть у человека из того, чего бы не было у тебя? Велика предложенная тебе возможность, велико богатство благ Божьих на тебе, велико сдерживание Его гнева на тебе, велико Его терпение (2:4; 3:2; 4:11; 9:4-5). Велико, очевидно, и то, чего от тебя ожидают.