3:1-20
История - это игра мнимого превосходства духа и силы одних людей над другими, лицемерно прикрытая идеологией права и свободы, это борьба за существование, брожение старых и новых человеческих праведностей, превосходящих друг друга по торжественности и никчемности. Суд Божий - это конец истории. Капелька вечности весит больше, чем целое море подверженных действию времени вещей. Измеренные по мере Божьей, достоинства людей теряют свою высоту, серьезность, важность, они становятся относительными. Самые высокие, самые духовные, самые праведные противоречия между людьми проявляются здесь такими, какие они есть: в их естественном, мирском, профанном, «материалистическом» значении. Долины возвышаются, холмы понижаются. «Борьба добрых со злыми» окончена. Люди встают на один уровень. Их «сокровенное» (2:16) предстает на суд Бога, но на суд только Бога.
Суд Божий - это конец истории, а не начало новой, второй истории. История окончена, у нее не будет продолжения. То, что находится по ту сторону суда, - не только относительно, но абсолютно отлично и отделено от того, что еще находится в этом мире. Бог говорит, Бог познан как судья. Это изменение, которое необходимо иметь в виду там, где Бог говорит и познается как судья, настолько радикально, что именно оно неразрывным образом связывает время и вечность, человеческую и божественную праведность, этот и тот мир. Конец - это также и цель. Спаситель - это Творец. Судья - это Устроитель всего. Обнаружение бессмысленности - это откровение смысла. Новое - это глубочайшая истина старого. Самое радикальное окончание истории, «нет», под которое подпадает всякая плоть, абсолютный кризис, который Бог означает для мира людей, времени и вещей, - это красная нить, проходящая через его бытие и существование. Бренное, будучи познано таковым, - это образ вечного. Окончательная покорность гневу Божьему - это вера в Его праведность. Ибо Бог познается как неведомый Бог. Именно в таком аспекте Он - не просто вещь в себе, не метафизическое существо в ряду других существ, не второй, не другой, не чужой наряду с тем, что существовало бы и без Него, но вечный, чистый источник всего существующего, истинное бытие небытия всех вещей. Бог верен.
Поэтому след откровения в истории, как бы ни пыталась хвалиться им человеческая праведность, как бы ни пыталась она сделать из него для себя гарантию и успокоение, не изглаживается и не уничтожается судом, но подтверждается, сохраняется и укрепляется им. В радикальном прекращении исторической и психологической действительности, во всеобъемлющем ограничении ее ступеней и противоречий проявляется ее истинное, ее вечное значение.