Лекции по искусству. Книга 3 (Волкова) - страница 61
Вот у Марка Аврелия было очень большое разрастание личности. Но, с другой стороны, он был весь стиснут. Он решил отменить гладиаторские бои. Мог он их отменить? Нет. Он уже выдумывал фокусы, что не будет на них ходить. А народ ему сказал: «Нет! Будешь! Без тебя не интересно!» «Ты не пойдешь? — не надо! Плохо!». И он ходил. Он сидел и демонстративно читал свои рукописи. Господи, да кого это вообще волновало? Сидишь себе и делай вид, что читаешь. Он сказал: «Затупить мечи!». Ему сказали: «Нет, этого не будет! Мы не будем ходить на бои с затупленными мечами», надо, чтобы по-настоящему, всерьез, а не понарошку. Ничего он не мог сделать. Он был Император и ничего не мог сделать. Не мог, хотя знал, кого он вырастил, какая образина рядом растет, какой кошмар рядом взрастает — его собственный сын. Единственный, Коммода. Это трагедия наследников — некого оставить после себя. Это общая беда, какая-то. Ни у Цезаря, ни у Петра, ни у многих не было достойных наследников. Ни у Августа Октавиана наследников не было. Но что поделаешь? Он даже не мог его лишить трона. Он знал, что нельзя и не мог. Слава Богу, его быстро убили.
Хочу обратить внимание (хотя мы отдельно будем говорить на эту тему) на эту конную статую Императора Марка Аврелия.
Марк Аврелий, конная статуя
Их было очень много, но остался один. Бронзовый, подлинный. Он очень сильно похож на Юрия Долгорукова, который стоит около «Арагви». Здесь, в этой композиции, которую создали римляне, лошадка поднимает одну ножку, а сверху можно сажать кого угодно — Генриха VIII, Петра I. Хоть всех. На этого коня всех и посадили. Это, кстати, об эталонах.
Вот и скажите мне, пожалуйста, глядя на этот план: сильно сегодня изменились по строительству стадионы и цирки? Да они вообще не изменились.
Около Колизея так интересно проходила жизнь: на нижнем ярусе люди выходили, гуляли. А когда они ходили гулять? Интересно? Когда сцена заполнялась кровью или чем-то еще объявляли перерыв. Снимали настил, тент, брандспойтами вымывали все, настилали новый тент и публика снова появлялась. Известно, что когда был открыт Колизей, 30 дней безостановочно давали гладиаторские бои и, конечно, всякое исполнительство, например, художественное слово. Вот гладиаторы побьются, побьются, затем стишки почитают, кто-нибудь на кифаре брякнет что-нибудь, чтобы все подхватили какой-нибудь шлягер и дальше биться начинают.
Есть одна великая тайна, над которой бились многие. Витрувий попробовал определить, но толком ее никто так и не знает. Над Колизеем была крыша — вот тут наверху есть такие пилястрочки. Как это было сделано технически, толком никто не знал. Вот объявлены гладиаторские бои в течение 30-ти дней, а если дождь пойдет? Конечно, климат был другой. Иногда они ходили в теплых тогах. А когда смотришь на портреты Возрождения — они все в шубах. Потому что прошло, так называемое, малое оледенение и климат в Европе очень изменился. Они жили под другими небесами и пили немножко другую воду. У них инфекций-то этих массовых не было.