Я, разумеется, сожалею об этом, не то чтобы я считал себя неправым, но жалко, что подобные временные недоразумения (кто бы ни был в них виноват) заставляют нас терять время и не давать друг другу все то, что мы можем дать».
Луначарский отмечал в Каменеве «сердечную мягкость» и «значительную широту взглядов», которая «выгодно отличала его даже от самых крупных работников социалистического движения», но в полемике и дискуссиях Каменев был жесток. Но и Богданов оказался удивительно точен в своих наблюдениях: Каменеву еще не раз предстоит жестко спорить, а потом признавать свои ошибки и каяться. Однако тогда он еще только набирал политический вес. Кампания против «левых», в результате которой они фактически оказались вне партии, дала ему большой опыт в деле внутрипартийной борьбы и интриг.
Ленин тогда организовал партийную школу под Парижем в деревне Лонжюмо. Там же жили он с Крупской, Инесса Арманд, Зиновьев с женой и сыном. Крупская рассказывала, как однажды их трехлетний сын попытался проникнуть в парк замка, находившегося рядом с Лонжюмо. Тогда нянька-француженка объясняла ему: «Это не для нас, это для господ». «Мы, — писала Крупская, — очень потешались над малышом, когда он глубокомысленно повторял это изречение своей нянюшки».
Каменев приезжал в Лонжюмо из Парижа читать лекции и советовался с Лениным по поводу своей книги «Две партии». «Помню, — вспоминала та же Крупская, — как они лежали на траве в логу за селом, и Ильич развивал Каменеву свои мысли».
Брошюра была направлена против меньшевиков-«ликвидаторов» и Троцкого. Своего родственника «примиренца» Троцкого Каменев обвинял к клевете на партию, шантаже и призывал к разрыву с ним. Даже Ленин счел необходимым поправить его, указав на излишнюю резкость. «Нельзя звать к расколу с примиренцами, — писал он Каменеву. — Это совсем излишне и неверно…О расколе надо говорить потоньше, всегда [курсив Ленина. — Е. М.]. выбирая такие формулировки, что-де ликвидаторы порвали… а партия напрасно их терпит…»
В это время Каменев и Зиновьев превращаются в ближайших соратников Ленина. Именно в таком порядке — в дореволюционные годы Каменев из этого тандема в отношениях с Лениным был более важной фигурой. Достаточно посмотреть, например, тома ленинского Полного собрания сочинений (пятое издание), которые содержат переписку «вождя» со своими соратниками. Фамилия Каменева, начиная с 1909–1910 годов, встречается в них чуть ли не чаще других. Во всяком случае чаще фамилии Зиновьева. Если несколькими годами раньше большевиками фактически руководила «тройка» из Ленина, Богданова и Красина, то теперь в ее состав входили Ленин, Каменев и Зиновьев. В шутку ее называли «Григорий Ильич Каменев».