2. «Голубь мира» в романе так и не «прилетает» ещё и потому, что семья Бутов распадается. А в конце первой части оказывается, что это всё-таки не голубь, а горлица, и к тому же мёртвая, которую, играясь, швыряют дети, а потом Пол выбрасывает в мусорное ведро. Но важнее всё же религиозная составляющая этого образа, что в «Плотницкой готике» заметно как в теме «евангелизма», так и в том, что одним из ключевых фабульных событий выступает смерть мальчика при крещении: голубь — символ Святого Духа, нисходящего в Новом Завете при крещении Иисуса (сына плотника, как нам напоминают в романе). Во всём этом замешан хитрый делец, преподобный Элтон Уде[146], на которого медиаконсультантом работает Пол.
Гэддис долго не мог взяться за третий роман и в письмах сетовал, что мобилизует его теперь только одно: «эти проклятые заново рождённые и евангельские христиане», — хотя у персонажей припасена пара ласковых для всех: «Рок-группы, педики, черномазые торгующие наркотиками и вся эта буддистская бредятина… про карму». Но сатира и сарказм Уильяма Гэддиса большей частью направлены на политиков всех мастей: от крайне правых милитаристов и фундаменталистов до «хлюпиков» (candyass politicians).
Неслучайно Гэддис среди вариантов названия для романа рассматривал также «Огрузнуть до империи»[147] — строчку из стихотворения Робинсона Джефферса «Сияй, гибнущая республика» (1924), описывающего стремительный упадок США, противопоставленный циклическому обновлению природы. В Америке 1980-х всех продолжают запугивать «безбожным марксизмом» и под шумок стряпают свои грязные делишки, чаще всего с Библией наперевес (что очень хорошо показано в увлекательной истории африканского континента, рассказанной Маккэндлессом). Разум утрачивает ценность, и всюду прославляется глупость в виде религиозного откровения, которое и есть «намеренная культивация невежества» ради разжигания очередной победоносной войны.
Американцы уже опробовали эту схему в Гражданской войне, отсюда длительный интерес Гэддиса к знаковому сражению при Энтитеме (сентябрь 1862 года), о котором он хотел написать пьесу (пролог и два действия из неё процитированы в «Его причудах»). И дело даже не в битве, а в том, как объяснить её своим современникам: «Превратит урожай душ в крестовый поход против империи зла как Линкольн после сражения при Энтитеме превратил войну за спасение Союза в крестовый поход ради освобождения рабов».
Такое переосмысление значимых исторических событий важно также в связи с интерпретацией самой идеи линии/пограничья. К тому же время событий в романе неслучайно включает «готический» по настроению, порубежный осенний праздник Хэллоуин (осень описана и в вышеупомянутом сонете Шекспира), своеобразный реликт язычества, за которым следует христианский День всех святых. В этом основная тема «Плотницкой готики» — мир на грани, мир, который грозит обрушиться под постоянно нарастающей тяжестью злодеяний, где пренебрегают тем немногим слабым, наивным и светлым (а точнее — рыжеволосым), что могло бы нас всех спасти. Мир в романе Гэддиса стремительно движется к апокалипсису, который, по мнению Лиз, своим невмешательством приближают фигуры, подобные Маккэндлессу, — те, кто осуждает окружающее невежество и глупость: «Что это ты хочешь Апокалипсис, Армагеддон чтобы погасло солнце и море стало кровью ждут не дождутся нет, это же ты ждёшь не дождёшься!»