— Так позвонишь?
— Ну конечно, дорогой. Если смогу.
— Когда ты хочешь, ты все можешь.
С формальностями было покончено очень быстро. Все оказалось просто, настолько просто, что он даже был раздосадован такой легкостью, поскольку полагал, что ему придется сворачивать горы.
Жизнь казалась серой и мутной. Сперва шли дожди. А сейчас шел мокрый снег, было так пасмурно, что старик портной едва был различим в ячейке своей комнатенки.
Телефон установили на второй день, и Комб не осмеливался выйти из дому, хотя Кей еще только приехала в Мехико.
— Я позвоню в нью-йоркскую справочную службу, и мне дадут твой номер, — объяснила она ему.
Он уже раз пять или шесть звонил в справочную и каждый раз узнавал, не заказывал ли кто с ним разговора.
Странно все это было. Кей расплылась в дожде. Она виделась ему словно через стекло, по которому стекают дождевые капли, смутно, нечетко, но он лишь отчаянней цеплялся за этот образ, безнадежно пытаясь восстановить его.
Поступали письма, которые пересылались с квартиры Джесси. Кей сказала:
— Распечатывай их. Там нет никаких секретов.
Но поначалу он не осмеливался. Скопилось уже несколько писем. И только когда пришел конверт, маркированный сине-оранжевым флагом пароходной компании «Грейс Лайн», письмо от Джесси, доставленное авиапочтой с Багамских островов, он решил прочесть его.
«…если бы это с ним случилось…»
Сейчас-то он знал их наизусть.
«…если бы я не решила любой ценой избежать трагедии…»
Как все это далеко! Он словно бы внезапно увидел эти события, глядя в объектив бинокля, и они предстали ему страшно удаленными сценками несвязного, рассыпающегося мира.
«Я прекрасно знаю, что Рик, стоило его прижать к стене, не колеблясь, бросил бы жену…»
Комб повторил:
— Прижать к стене!
«…но я предпочла уехать. Это будет тяжело. И, вне всяких сомнений, надолго. Сейчас трудный момент, но его нужно пройти. А как бы мы могли быть счастливы с тобой, дорогая моя Кей, в нашей квартирке!
Я задаю себе вопрос, вернется ли это время когда-нибудь? И не смею надеяться. Рональд смущает меня, я цепенею перед ним и тем не менее не могу ни в чем его упрекнуть. Раньше он иногда впадал в неистовый гнев, но сейчас держится ровно, спокойно, и это пугает меня. Он не отходит от меня ни на шаг. Можно подумать, он жаждет читать все мои мысли.
Со мной он ведет себя очень ласково, крайне предупредителен.
Ласковей, чем раньше. Даже ласковей, чем в наш медовый месяц. Помнишь историю с ананасом, которую я тебе рассказывала и которая так рассмешила тебя? Ну что ж, такое больше не повторяется.
На пароходе все считают нас новобрачными, и порой это бывает забавно. Вчера все сменили одежду из шерсти на полотняную, потому что мы приплыли в тропики. Стало жарко. Забавно по утрам видеть в белом всех, включая и офицеров; один из них, молодецкий, с единственной нашивкой, все время бросает на меня томные взгляды.