– Осеннее равноденствие, – размышляла Эма. – Шарль и Матильда. Они последними отдали дочку лесу?
Элизабет кивнула, не в силах выговорить ни слова.
Тем же вечером в темно-красной королевской спальне Эма сердито спросила Тибо:
– И когда же ты собирался рассказать мне об этом?
Сердце Тибо сжалось. «Она знает!» – понял он. Тайное становится явным, иначе не бывает. Довольно долго слышался лишь треск огня в камине.
– Ты со мной? – спросил он наконец.
– Конечно!
– Ты остаешься?
– Тибо…
– Извини, Эма, извини. Я… Мне так больно. Скажи, что тебе известно? И кто тебе рассказал?
– Элизабет. Рассказала легенду о проклятии и о майской девочке. Это ужасно.
– Да, я знаю.
– И почему вы об этом молчите?
– Стыдно, Эма. Стыдно жертвовать маленькой девочкой. Стыд сделал тему запретной. Наложил табу.
– Табу! Масляное пятно на парадной скатерти! Оно у всех на виду! Если не смотреть правде в глаза, ничего не исправишь. Я хочу знать об этой истории как можно больше.
– Ты уже знаешь больше многих, ты побывала в Гибельной бухте.
– Морское чудовище, туман, женские голоса. Этого мало. Расскажи мне все до конца.
– Ничего не известно, Эма. Лес непроходим. Те, кто хотел войти в него, возвращались изуродованные. Его убрали с карт. И стараются вычеркнуть из памяти.
– Я не смогу. Я не здешняя, я не буду поступать как вы. Ты сам притащил меня сюда.
– Вообще-то ты сама сюда стремилась. Я тоже не могу забыть ужасной правды. Государь не вправе забывать.
– Почему?
– Потому что девочку в лес относит он.
Эма повалилась на кровать, закрыв руками рот. Тибо смотрел вверх, на балдахин. Он с детства боялся будущего.
– Короли и королевы готовят своих наследников, они должны им все рассказать. Альберик исполнил свой долг. Жакар рассмеялся. А мне стали сниться кошмары.
Огонь потрескивал в камине, ветер выл в трубе. Тибо помнил от слова до слова рассказ отца об Осеннем равноденствии. Необычный рассказ, пронзительный, страшный. Низко нависли тучи. В полночь задрожали стекла, встревожились лошади, стали гнуться деревья, в порту ломались мачты, с крыш слетала черепица, река вышла из берегов. В Овечьей бухте волны отступили, обнажилось дно.
Альберик вступил на трон очень рано. Ему было всего девятнадцать, когда лес заголосил. Он хотел отречься от престола. Предпочел войну, чуму, голод… Но он надел плащ, оседлал белую кобылу и взял с собой еще двух белых лошадей. Словно призрак, туманной ночью он с двумя лошадьми без всадников проехал под дворцовой аркой, потом по мосту через реку Верную – прямо к Кресту четырех дорог. Отсюда расходились главные пути: во дворец, в порт, на Центральное плоскогорье, в Гиблый лес.