После ужина, бобов с салом и картошки, Тибо пустил по кругу остаток вишневой водки: каждому по глотку. Лисандр, почувствовав во рту огонь, выплюнул водку на кока, а тот обругал его за расточительность. Потом все потребовали, чтобы Лукас принес гитару. На нижней палубе зазвучала легкая и радостная музыка – ласковое утешение в зыбком море неизвестности.
Склянки сменили матросов на вахте. Молодые удалились в каюту короля, в ней еще долго горел свет. Снаружи злобные порывы ветра, похожие на ножи, резали ночь. Волны обрушивались даже на капитанский мостик, так что пришлось поднять штормовой стаксель. Терпение и еще раз терпение. В Краеугольном Камне каждого моряка кто-то ждал. И готов был крепко обнять странника.
Следующий день после свадьбы принес новоиспеченной королеве одни огорчения. Все матросы почтительно обращались к ней на «вы», отводили глаза и бросались врассыпную, уступая дорогу. А уж как они вели себя в лазарете, трудно себе представить.
– Лукас тут, ваше величество? – осведомился марсовой старшина, держась за бок.
– Нет. Что там у тебя? Давай посмотрю.
– А Микроб на месте, ваше величество?
– Нет. Подними рубашку, посмотрю, что у тебя.
– Что ж, значит… ваше величество…
– Оставь в покое «величество» и подними рубашку!
Как только у Эмы выдалась свободная минутка, она помчалась к Тибо.
– Ты бы их послушал! Нелепость несусветная! Никогда не привыкну!
– Измени правила, – посоветовал Тибо как нечто само собой разумеющееся. – Правила устанавливает королева.
Эма всю жизнь жила в тисках правил – и вдруг стала настолько свободной, что у нее поневоле закружилась голова. Она быстро справилась с недомоганием и вечером за общим столом, во время ужина, объявила, что отменяет для команды соблюдение протокола, пока они находятся в море.
– А потом? – осведомился Феликс.
– Там видно будет.
Король Тибо был доволен. Из всех женщин, кого он знал, Эма была единственной, кому высокое положение казалось обузой. По этой причине (да и по многим другим) она обещала стать изумительной королевой. Если только они поспеют вовремя.
Глаза молодого короля искрились радостью. Но в глубине души, в самой-самой глубине шевелилось беспокойство. Мучили угрызения совести: он не сказал Эме всей правды. Не смог, как адмирал, как первый помощник. Эма вышла замуж, не зная, что на Королевстве Краеугольного Камня лежит проклятие. Зачем говорить о нем сейчас? Зачем омрачать их счастье? Эма смотрела на него, лучась улыбкой, светилась даже в грубой матросской робе, и соль на непокорных завитках казалась бриллиантовой диадемой. Нет. Он пообещал ей счастливое королевство, и она его получит, чего бы это ни стоило.