– А теперь давайте загадаем пословицу! – воскликнула Роза.
Она кое-что придумала, чтобы отличиться перед дядей Алеком.
Все, кроме Мака и Розы, устроились на камнях и делились впечатлениями. Носишка бесхитростно заявила, что сценка с ее участием была «точно самой-самой».
Через пять минут занавес снова открылся; на сцене не было ничего, кроме большого листа коричневой бумаги, прикрепленного к дереву – на бумаге был нарисован циферблат, стрелки показывали четыре часа. Небольшая надпись под циферблатом подсказывала «четыре часа утра». Не успела публика понять смысл послания, как из-за пня медленно выползла длинная змея. Вернее гусеница, потому что передвигалась она, горбя спинку, а не как вышеупомянутая рептилия. Вдруг появилась деловитая птица; она щебетала, рьяно скребла лапами и поклевывала землю. Веер зеленых листьев на голове изображал гребень, пышный пучок поросли служил хвостом, а крыльями были разноцветные платки. Величавая птица важно переступала длинными ногами и зорко поглядывала вокруг, от ее звонкого голоса несчастная гусеница (если это действительно была она) очевидно пришла в ужас. Она сжалась, задергалась и поползла прочь изо всех сил, однако напрасно. Важная птица догнала ее, издала короткий, похожий на карканье звук, схватила гусеницу и, победно хлопая крыльями, улетела прочь.
– Кто рано встает, тому бог подает! – наперебой выкрикивали разгадку дети.
– Червячок-то великоват для ранней пташки! – рассмеялась тетушка Джесси.
– Это одна из любимых дядиных пословиц, поэтому мы ее и загадали! – сказала Роза, появляясь в сопровождении червячка Мака, который уже шел на двух ногах.
– Очень умно! – похвалил дядя, когда девочка уселась рядом. – А что у нас дальше?
– Братья Доув представят «Сцену из жизни Наполеона» – так они выразились. Малыши от нее в полном восторге, – снисходительно заметил Мак.
На сцене оказалась палатка, а перед ней ходил взад-вперед дозорный и разговаривал сам с собой; из его монолога стало понятно, что военная часть в бедственном положении, а сам он прошел около сотни миль за день и безумно хочет спать. Затем часовой остановился, облокотился на ружье и задремал. Потом нерадивый постовой медленно осел и, в конце концов, растянулся на земле рядом с оружием. Широкой театральной походкой вышел на сцену Наполеон в шапке набекрень, сером мундире и высоких сапогах; он шагал, мрачно скривив рот и скрестив на груди руки. Фредди Доув всегда блистал в этой роли, его наполеоновские замашки вызывали бурные аплодисменты и приводили публику в восторг, ибо Фредди, заносчивый по натуре, с квадратным лбом и мрачным взглядом черных глаз, был, по выражению мамаши Аткинсон, «маленькой копией мерзавца Бонапарта».