— Это приятно слышать, ты молодец, Маттар.
— Да, да, — вздохнул он. — А теперь у меня своя адвокатская контора. Правда, я до сих пор так и не научился пользоваться этим проклятым факсом. Не получается у меня посылать документы по факсу, хоть умри!
При этом он залился смехом, веселясь над самим собой.
Еще одно свидетельство того, что нефтяные миллиарды слишком внезапно хлынули в эту страну. Новые технологии пока не очень легко приживались здесь, что было вполне объяснимо.
Неожиданно перед нашим столиком появился Абдул. В своей непосредственности он сразу же представился Маттару. Тому не оставалось ничего другого, как предложить ему стул.
Я все больше нервничала. Мои мысли то и дело улетали к Халиду. А что, если на него вдруг напала бессонница? Если он, соскучившись по мне, станет звонить в номер, а меня там нет?
В полночь!.. В конце концов, не выдержав этих морально-этических мук, я стала прощаться.
— Верена!.. Ну что же ты опять уходишь в самый разгар веселья?
— Ничего не поделаешь, я не любитель ночных увеселений.
Темные глаза Маттара впились в меня, как пиявки. А потом он, словно заманивая меня в свою сеть, очаровательным жестом надвинул ихрам на свое неотразимое лицо и сказал:
— Хабибти, не забывай меня, пожалуйста, хорошо?
— You are a crook, Mattar! [36] — рассмеялась я и ретировалась к выходу.
В лифте уже был разостлан ковер с надписью «Monday»[37]. Значит, уже было за полночь. Как только дверь лифта открылась, я поспешила к нашему номеру. Я боялась пропустить телефонный звонок. Но в номере было тихо. Терзаясь угрызениями совести, я раздраженно раздвинула гардины и вышла на балкон. Ночь была черная, безлунная. Только огни свободной торговой зоны Джебель Али мерцали во мраке. Я уселась в кресло и стала ждать. Но ничего не происходило. Вокруг стояла мертвая тишина. Лишь время от времени слышался звук закрываемой дверцы машины. Мне было совершенно непонятно, как одновременно являть пример добродетели «арабской женщины» и быть европейской женщиной, находящейся на отдыхе, к тому же подругой Лизы. Это для меня была слишком сложная задача. Интересно, завтра небо тоже будет затянуто тучами?
Где же ночует Халид? Почему ему обязательно из всего нужно сделать тайну? Как он умудрялся сегодня быть замкнутым и недоступным, а завтра вдруг таким заботливым и нежным? С ним можно рехнуться. Если бы я не была на сто процентов уверена в том, что за этим странным, изменчивым фасадом скрывается настоящий, удивительный человек, я бы уже давно положила всему этому конец.
Ложась в постель, я вдруг поняла, что если Халид звонил, то никогда не признается в этом, не говоря уже о том, чтобы самому заговорить о безуспешной попытке дозвониться до меня. Он слишком горд для этого.