При этом он по-товарищески похлопал его по плечу. Халид попытался воспротивиться тому, чтобы Абдул платил за всех, но тот не желал слушать никаких возражений. В конце концов, они, как друзья, плечо к плечу первыми пошли к выходу. Там нас ждал очередной сюрприз, приготовленный Абдулом: портье по его указанию подкатил к двери огромный белый автомобиль, сногсшибательное «ретро на колесах», похожее на «роллс-ройс» и как нельзя лучше подходившее к его наряду. Ни дать ни взять — сцена из голливудского кино. Однако Халид выразил твердое желание ехать на своей машине, от чего мое сердце радостно екнуло — наконец-то мы хоть немного побудем вдвоем.
Халид молча вел свой «понтиак» за «роллс-ройсом» через парк в направлении скоростной трассы.
— Халид, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил он бесстрастным тоном.
Я чувствовала, что ему было не до веселья. Либо его взбесила фамильярность кувейтца, либо он испытывал муки ревности — если сегодня ночью звонил мне. А может, я ошибалась и у него были совершенно другие причины быть таким несчастным.
Я попыталась сказать ему что-нибудь приятное и ободряющее.
— Халид, я должна тебе сказать, что поездка в Аль Ваху, несмотря на все «издержки», была для меня очень полезной… В конце концов, ты ведь знал, что не можешь привести меня в свой дом, и все же попытался хоть как-то, хоть наполовину исполнить мое желание. Я это оценила.
Его черты немного разгладились.
— Значит, ты не сердишься на меня за то, что все прошло не совсем так, как ты ожидала?
— Ну… не очень, — улыбнулась я. — Правда, со своей учительницей ты меня, прямо скажем, потряс…
Он рассмеялся и ласково-утешительно погладил меня по руке.
— Ты же мне не оставила выбора. Если ты что-то вбила себе в голову, то обязательно должна добиться своего — любой ценой, верно?
— Ну, может быть, ты и прав. Я иногда бываю жутко упрямой и въедливой. Как поживает твоя семья? Все здоровы? (Вот, я и сама уже говорила как арабка.)
— Да, все здоровы… — Он судорожно глотнул.
— Халид?…
— Что?
— У меня такое чувство, что ты чем-то расстроен или озабочен…
— Вот как?
— Да, да! — уверенно закивала я головой.
— Ну… дома у нас не все так, как должно было бы быть. Мне безумно не хватает отца… Он умер два года назад.
Я пристально смотрела на него, пытаясь понять, насколько тяжелой была для него эта утрата.
— Ты до сих пор переживаешь?
— Это был самый тяжелый период моей жизни. Я думал, сойду с ума. В течение короткого времени меня покинули сразу два любимых человека.
Два?… Мои мысли бросились врассыпную. Неужели он имеет в виду меня?