Халид ехал всё быстрее и всё менее осторожно. Я со страхом смотрела на дорогу, дрожа от волнения. Под конец я уже просто молилась про себя и радовалась каждому метру, приближавшему нас к отелю. Последний поворот Халид взял так резко и шины взвизгнули так пронзительно, что я уже представила себе наше фото на обложке «Халидж тайме» — «Понтиак на большой скорости врезался в дорожный столб».
Когда мы въезжали в ворота отеля, мое сердце все ещё колотилось от ужаса. Халид поехал к автостоянке, расположенной на плоских террасах с розовыми бугенвиллеями, пальмами и кактусами. От неё вела лестница к главному входу. Я предпочла бы попросить его высадить меня у входа. Но я боялась, что он в этом состоянии может потерять самообладание.
Он заглушил мотор, быстрыми шагами обошел машину и рывком распахнул дверцу. Я вышла из машины, глядя мимо него застывшим взглядом, полным злости и разочарования. Он грубо схватил меня за руку и грозно посмотрел на меня. Да, может статься, что мои муки любви пройдут сами по себе и я не пророню ни слезы, вспоминая Халида.
— Ну что я опять такого сделала? — произнесла я обреченно, почти равнодушно.
Я чувствовала, что с ним сейчас шутки плохи. Но меня успокаивала мысль о том, что рядом с отелем я в безопасности. Поэтому я мужественно выдержала этот устрашающий взгляд. Халид в конце концов капитулировал и крепко прижал меня к себе.
— Ты сведешь меня с ума… — простонал он.
«Das scheint mir so», — подумала я. Мое тело словно окаменело. Я не могла ответить на его объятия. Во мне ещё не улегся только что пережитый страх.
Халид качал меня в руках и гладил по спине, как ребенка, которого утешают.
— Прости меня… Мне так жаль, что я потерял контроль над собой… — пробормотал он, с трудом пересилив себя.
Я все ещё неподвижно стояла, борясь со своими чувствами.
Он вдруг взял мои руки и положил их себе на бедра.
— Пожалуйста, Верена, дай мне почувствовать, что ты меня ещё любишь! Знаешь ли ты, что я ночами не сплю, что я часами лежу и молю Аллаха о помощи? Чтобы он наконец нашел выход для нас с тобой?
Тяжелый вздох, вырвавшийся из его груди, красноречиво говорил о безысходности ситуации. Странно, но мне вдруг стало жаль его больше, чем себя.
Он закрыл глаза и застонал.
— Ах, как я люблю и хочу тебя! Когда я чувствую твое тело, меня охватывает такая тоска, что у меня кружится голова.
Его слова ласкали, как теплый ветерок. Я прижалась к нему и забыла обо всем, что произошло.
Вокруг была тишина. Только ветер почти бесшумно реял над нами. Время от времени, когда в баре «Плантейшен» открывалась дверь, оттуда доносилась музыка. Мы долго стояли, задумавшись каждый о своем. Потом в кустах вдруг что-то зашуршало.