Винк и Олли идут по бокам от меня, матроса Валоры, когда мы следом за Бо спускаемся на палубу ниже, в обеденный зал.
Джейми сказал, что лишний человек за столом вызовет подозрения. Но что насчет замены пассажира? Хотя Джейми считает, что это безопасно, а из нас двоих он более осторожный. Я натягиваю матросскую шапочку пониже на лоб.
— Мы тоже хотим участвовать в пари, — заявляет Винк. — Ириски в его кармане шелестят при каждом стуке слишком больших ботинок.
— Да, двое против одного нечестно. А мы с Винком можем считаться за одного человека.
При виде серьезных лиц мальчишек, повернувшихся ко мне, как подсолнухи к солнцу, сжимается сердце.
— Ну, а что вы умеете?
Они хмурят брови, перебирая в уме все свои скрытые таланты.
— Винк может полировать обувь, — выдает Олли.
Ботинки Винка, с ободранными носами и трещиной на боку, похоже, залитой клеем, свидетельствуют об обратном.
— Олли знает, как изобразить пуканье под коленками.
Остановившись посреди коридора, Олли сует руку в штанину, а затем прижимает ладошку чашечкой к задней части коленки, издавая целую симфонию метеоризма. Винк вносит свою лепту, используя более традиционную подмышку.
Бо с сомнением оглядывается.
— Да, в самый раз. Это точно заставит людей раскошелиться.
— Не лезь не в свое дело, — рычит Винк.
— О! — Олли бьет себя по щекам. — Мы можем помочь тебе запустить тотализатор, как в обеденном зале. Даешь шиллинг и получаешь шанс выиграть кучу денег.
Я фыркаю. Это все равно, что сесть на прямой экспресс в каталажку.
— Люди решат, что мы хотим просто вытрясти из них денежки. Но мне нравится ваш энтузиазм. Хорошо, я вас беру.
Оба начинают скакать, как козлята. Олли даже щелкает каблуками.
— Я посвящу вас в наш план после обеда. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь подслушал наши секреты.
Идущий впереди Бо качает головой.
Обеденный зал разделен на женскую и мужскую половины, но семьи встречаются на обеих. Длинные столы красного дерева накрыты белыми скатертями, на которых стоит настоящий фарфор, рядом с каждым местом — отдельный стул, а не общие скамьи, как это обычно бывает в пабах.
На задворках, в самом дальнем от окон углу, сочетанием темных голов и светлых матросских форм выделяются четыре фигуры. Меня не удивляет, что китайцам отвели худшие места. Кстати, как человеку, пытающемуся не привлекать внимания, мне это на руку. Я напрягаюсь, заметив грубияна Фонга, с аппетитом закидывающего в рот еду, в то время как Тао лишь принюхивается к содержимому своей тарелки. Его коса водопадом струится по спине.