И Федьке опять представилось лицо фашистского летчика, сбросившего бомбу на дом, где находилась аптека. Это он, Федька, стрелял в упор из автомата в морду фашиста. Стрелял до тех пор, пока в диске не кончились патроны. Тогда он вставил новую обойму и прицелился. Фашист корчился в предсмертных судорогах и хрипел: «Сдаюсь!» Но Федька сквозь зубы цедил: «В плен не беру!» — и нажимал на крючок.
И пока вокруг с криком носились ребята, до Федьки вдруг дошел весь смысл слов матери о Сашке, и ему стало ясно, о какой болезни она говорила. Наверное, Сашка не мог справиться с приступами ненависти — она была сильнее его. Картины мести, которые он рисовал в своем воображении, захватывали его настолько, что он в таком состоянии рассказывал о них Федьке и Сережке. В глазах была только смерть и ненависть к тому, кто нес эту смерть. Мерцающий шар в груди распадался надвое.
— Федька, — Сережка подскочил к другу, — что тобой?
Федька стоял бледный, на скулах ходили желваки, и Сережка заметил в его глазах тот же сухой блеск, который он летом видел в глазах Сашки.
— Так, — неохотно ответил Федька. — Ничего. Почему Сашки нет в классе?
— Он с сестренкой сидит дома.
— И ты не пошел к нему? Друг называется.
...После уроков мальчишки спустились к Фильке и вышли к зарослям чертополоха. Вовка бросил портфель на землю, снял пальто и шапку и засунул руки в карманы. Он храбрился и старался внушить не столько себе, сколько противнику и секундантам, что в своей победе не сомневается.
— Федька, — сказал Герка, снимая пальто, — подержи.
Витька взял у Герки портфель, и Вовка Миронов понял, что за него здесь никто «болеть» не будет. Сережка с безучастным видом смотрел в сторону забора, где сквозь щели тусклыми полосками пробивалось небо. Он увидел на дороге две фигурки, присмотрелся и узнал Алену и Анюту. Девчонки остановились и наблюдали за ребятами.
Первый раз в жизни Сережка так послушно и безропотно выслушал горькую правду о себе. Внутренне он сопротивлялся Федькиной оценке, пытаясь протестовать, но чувствовал, что Федька прав в чем-то главном.
— Начинайте, — сказал Федька.
Вовка, не вынимая рук из карманов брюк, подошел к Герке. На Геркином лице застыла растерянность. Растерялся он вовсе не оттого, что испугался драки. Просто ему еще ни разу не приходилось кого-нибудь бить по морде. «Как же я его ударю? — лихорадочно соображал Герка. — Ведь ему же больно будет. И зачем я только вызвал его? Чес слово, не знаю, как бить. Вдруг по носу ему заеду и кровь пойдет...»
Вовка размахнулся и залепил Герке пощечину. Герка отпрянул и чуть не упал — нога его попала в рытвину.