— Гад, выпадыш!
На глаза набежали слезы. Герка вытер их рукавом, постоял несколько минут у подъезда и немного успокоился. Когда раздался звонок, он поднялся на третий этаж, подождал у лестничной площадки, чтобы Анна Васильевна прошла в учительскую, и направился к Вовке Миронову, стоявшему у окна.
— Ну ты, морда, — сказал Герка. — После уроков вызываю на поединок.
Вовка вперил зрачки-буравчики в Герку и ответил нарочито громко, чтобы услышали одноклассники:
— Драться со мною? Да я тебя пальцем трону, и ты упадешь!
Вовка толкнул Герку кулаком в грудь. Герка покачнулся.
— Будем драться, пока пощады не запросишь, — сказал Герка.
Должно быть, в Геркиных словах Вовке почудилось совсем другое, нежели только обида. Да и весь Геркин вид говорил о том, что слова его не просто угроза.
Вовка струхнул.
— А за меня Новожильский будет драться, — ответил он и оперся локтями о подоконник.
— С кем? — из-за Геркиной спины вылез золотой зуб Витьки.
— С Полищуком.
— А ко-ко не хо-хо? — Витька пустил изо рта струйку.
— А зачем тогда брал у меня завтраки? — спросил Вовка. — Хочешь обмануть, как Стародубов?
— Закрой пасть, — зло проговорил Витька. — Я тебе за Сашку мозги повышибаю. Твоих завтраков я уже не беру. А во-вторых, — Витька засунул руки в карманы, — было условие: дерусь с теми, кто сильнее тебя. А Герка слабее. И ниже тебя. Но я буду доволен, если он тебя сделает в два раза короче…
Федька стоял неподалеку и все слышал.
— Ну, ты чего? — к Федьке подошел Максим Максимыч.
Федька улыбнулся и ответил:
— Ходил в детский сад. Завхоз сказала, что Кольку с Катькой возьмут. Только надо быстрее всякие справки оформлять.
— Ну, мы это живо сделаем.
Максим Максимыч ушел. Федька увидел у противоположной стены Сережку. Сережка старался не смотреть в сторону Федьки. Он был подавлен случившимся. Ведь что получалось? Миронов обозвал Герку предателем, и Герка вызвал его на поединок. А вот Федька сказал, что не пошел бы с ним, Сережкой, в разведку. То есть сказал, что Сережка тоже может стать предателем. Надо же до такого договориться! Все стали против него... В другое бы время он знал, как ответить Федьке. А сейчас закавыка с па-де-де с одним де.
Федька смотрел на хмурящегося Сережку, и ему вдруг стало смешно оттого, что он вспомнил, как приревновал Сережку к Сашке. Первые три дня после похорон матери он жил как бы автоматически: ел, спал, слушал, как тетя Оля выговаривает Герке, что тот всю комнату захламил какими-то железками и проволоками. Видел, как тетя Оля ходит легким, пружинящим шагом балерины, отставляя носки в стороны. Потом вспоминал, как прикасалось к его лицу тети Олино платье, как он трогал ладонью рельс в метро; как ему в пальцы ударял теплый воздух из отдушины; как искал выключатель и наткнулся на шершавую выбоину. Все прикосновения он помнил отчетливо. А вот как прикасались к нему губы матери, он никак не мог вспомнить.