— Да я бы этого Скопина-Шуйского взял бы и повесил… Нет, посадил бы на кол!
Король Польши нервно потер перстень с бриллиантом.
Герцог Барбаросса расхохотался:
— Отличная идея! Именно так мы и поступим. А его правую руку Сотникова будем мучить еще несколько месяцев!
И громила со злостью отшвырнул обглоданную кость.
Король Сигизмунд обратился к иезуиту. В его тоне звучала озабоченность:
— Город Смоленск превращен в настоящую крепость. Это мощнейшая цитадель на пути к Москве. Вы можете обещать нам помощь в сдаче данной крепости?
Иезуит после паузы ответил:
— Мы послали своего шпиона с мешком золота к Шеину. Но русский воевода приказал его утопить, а золото пустил на оборонительные нужды…
Король Сигизмунд недовольно ответил:
— Я ожидал чего-то более действенного от вас. Осада города в любом случае не должна затянуться.
Монарх нервно удали каблуком своего крупного жеребца, а иезуит недовольно пробурчал:
— Зачем вообще нам брать Смоленск? Достаточно оставить двадцать тысяч человек на крепкую блокаду, а остальным идти к Москве.
Король Польши не согласился:
— Оставлять в тылу у себя такую крепость опасно. Кроме того, речь идет и о престиже королевства.
Барбаросса злобно сказал:
— Давить всех надо!
Иезуит ответил:
— Наш человек сообщил, что Скопин-Шуйский тяжело ранен, но этот медведь еще может подняться…
Сигизмунд перебил:
— Так пошли еще одного убийцу! Чтобы добить наверняка.
Иезуит тихо сказал:
— Ведьма помогла Скопину-Шуйскому, я пока не знаю, где сейчас находится великий князь и как его достать. Но мы сделаем все, чтобы его отыскать и прикончить!
Владислав взмахнул саблей и нанес несколько ударов по ветвям попавшегося на пути дерева. После чего задорно произнес:
— Я бы хотел прикончить Шуйского сам! В честном бою.
Сигизмунд ласково ответил сыну:
— Ты настоящий воин! Но в ратном деле огромную роль играет хитрость. Мы должны действовать против русских максимально коварно.
Молодой королевич презрительно буркнул:
— С врагом все средства хороши…
Герцог Барбаросса спросил у иезуита:
— Когда выступит шведский король?
Представитель коварного ордена почти шепотом прошепелявил:
— Новый король Швеции очень молод и горяч. Он хочет ратных подвигов и славы. Думаю, они выступят в самые ближайшие дни. Разумеется, для начала его войска пойдут на Новгород и Псков. Так что к Москве мы поспеем раньше.
Барбаросса довольно улыбнулся, предвкушая неслыханные грабежи. А принц Владислав воскликнул:
— Если я стану русским царем, стану драть с москалей три шкуры, а на каждом зубце Кремля будет болтаться веревка!
Иезуит оглянулся, а Сигизмунд одобрил подобное: