Генерал прибавил, что мы могли проиграть войну, ставшую уже неизбежной, раньше, чем успели бы вынуть шашку из ножен.
Я был достаточно знаком со степенью германской военной подготовленности и с многочисленными недостатками и пробелами нашей собственной военной организации, чтобы не усомниться в справедливости слов Янушкевича.
Я ограничился тем, что спросил, доложено ли об этом Государю.
Генералы ответили мне, что Государю в точности известно истинное положение вещей, но что до сих пор им не удалось получить от Его Величества разрешение издать указ об общей мобилизации и что им стоило величайших усилий добиться согласия Государя мобилизовать четыре южных военных округа против Австро-Венгрии даже после объявления ею войны Сербии и бомбардировки Белграда, несмотря на то, что сам Государь заявил кайзеру, что мобилизация у нас не ведет еще неизбежно к открытию военных действий».
— По данным нашей разведки, — сказал Янушкевич, — германская мобилизация подвинулась вперед гораздо дальше, чем это предполагалось, и что ввиду той быстроты, с которой она вообще могла быть произведена, Россия могла оказаться в положении величайшей опасности, если бы мы провели нашу собственную мобилизацию не единовременно, а разбили бы ее на части. Если мы и дальше будем медлить, то проиграем ставшую уже неизбежной войну, раньше, чем успеем вынуть шашку из ножен…
— Сохранение мира, — поддержал его Сухомлинов, — более невозможно и спасение только в немедленной мобилизации всех сухопутных и морских сил империи.
После короткого обмена мнениями участники совещания пришли к единодушному мнению о необходимости общей мобилизации.
Сухомлинов и Янушкевич попытались по телефону убедить Николая II в необходимости этого шага, однако император был непреклонен.
Он уже собирался класть трубку, когда Янушкевич все же успел сказать, что министр иностранных дел находится у него в кабинете и просит разрешения сказать государю несколько слов.
После недолго молчания царь изъявил согласие выслушать министра.
Сазонов попросил принять его для неотложного доклада о политическом положении.
— Я приму вас одновременно с Татищевым в три часа, — после недолго молчания ответил царь.
— Сергей Дмитриевич, — сказал на прощание Янушкевич Сазонову, — я понимаю всю сложность стоящей перед вами задачи, но все же прошу напомнить государю, что наша нерешительность может быть расценена Францией как отказ от выполнения союзнических обязательств и приведет к объявлению ею нейтралитета…
— Хорошо! — кивнул Сазонов. — Я вам позвоню…
— В случае положительного ответа, — усмехнулся Янушкевич, — я уйду, сломаю мой телефон и вообще приму все меры, чтобы меня никоим образом нельзя было разыскать для преподания противоположных приказаний в смысле новой отмены общей мобилизации…