– Я, конечно, вела себя гнусно, но зато мне полегчало. Где это, Каракас? Еще мне предлагали работать в Организации помощи беженцам, в Бангкоке. Я позволила себе сорваться, знаю. Интересно, в какой момент превращаешься из просто несчастной женщины в злобную стерву?
– Спросите у нашего директора музыкальных театров, Лидия.
– Я ничего не понимаю в любви.
– Это оттого, что сама любовь все понимает, на все имеет ответ, все решает, и нам остается только позволить ей делать свое дело. Достаточно взять абонемент, проездной на все виды транспорта.
– Я любила его, по-настоящему, десять лет. А когда разлюбила, то пыталась полюбить его еще больше. Вот и попробуйте понять.
– Чувство вины. Нам стыдно. Мы не хотим этого признавать. Мы сопротивляемся. Чем меньше мы любим, тем больше стараемся любить. Иногда до того напрягаемся, что это вызывает одышку. К тому же этим, наверху, нравятся не столько наши победы или поражения, сколько красота наших усилий. Вы уже пробовали маточное молочко? Говорят, придает сил.
– Я не понимаю, как любовь может кончиться…
– Да, пожалуй, это дискредитирует сам институт любви.
– Иногда все уже кончено, а ты этого не замечаешь, по привычке… – Она осеклась и испуганно посмотрела на меня. – Который час?
– У нас бездна времени.
* * *
– Когда Ален вышел из больницы, я честно старалась. Мы по-прежнему жили вместе. У него было расстройство речи, афазия. Совершенно невозможно общаться…
– Это как раз должно было все упростить, разве нет?
– Знаете, Мишель, это уже не цинизм, а… смерть.
– Делаю что могу.
– Так вот. Он стал слишком говорлив, потому что у страдающих этим видом афазии умственный контроль над речью нарушен и они беспрестанно лопочут что-то на своем языке… Нельзя же бросить человека в беде потому, что вы перестали его любить… Но нужно ли оставаться рядом с ним только потому, что вы перестали его любить?
– Пора кончать с психологией, Лидия. Она слишком давно не сходит со сцены. Нужно сменить репертуар. Я поговорю с дирекцией.
– Иногда я спрашивала себя, не придумала ли я себе удобного оправдания, что перестала его любить еще до аварии… Вот что страшно. Разлюбить человека и бросить его только из-за того, что он… так изменился… Красиво, да?
– Разумеется. Просто конкурс красоты.
– Он изменился. Стал другим.
– Скандал! Верните деньги!
– И у меня было еще одно оправдание: пусть неумышленно, но он виновен в гибели моей дочки. А вдруг и это тоже, эта вина, которую я повесила на него, – просто предлог, чтобы его бросить?
– Психология щедра на всякого рода предположения. Набор вариантов неисчерпаем. К тому же разрешается жульничать. В этой игре можно подбрасывать фишки из рукава, прятать, подменять. Допускаются любые приемы, только вот ставим мы всегда против себя. При неограниченном количестве фишек и таком же количестве комбинаций в выигрыше всегда только один игрок – чувство вины. И все же – кто бы мы были без психологии? Звери? Должно быть, весело им живется, нашим братьям меньшим. Есть такой поэт, Франсис Жамм, он оставил одно очень красивое стихотворение. Называется «В рай вместе с ослами».