– Что вы ели?
– Специально приготовленную пищу. Но и нашего русского хлеба попробовал в космосе.
– Кто говорил с вами с Земли?
– Точно пока не знаю.
– Это был мужчина, женщина?
– Мужчина. И очень хороший человек, голос его мне был так дорог. А вообще-то для лирики у меня не оставалось времени.
– Кстати, по какому прибору следили за временем?
– А вот по этим земным часам, – Юрий чуть отвернул рукав кителя и показал обычные штурманские часы производства 1-го Московского часового завода.
– И как они после космоса?
– Ходят секунда в секунду!
– О чем вы подумали, когда получили сигнал о приземлении?
– О том, что наступил самый важный момент.
– Как встретила Земля?
– Погода была отличная. Небольшая облачность, солнце, ветерок. И когда надо мной раскрылся парашют, и я ощутил крепкие стропы – запел! Запел во весь голос, что называется – на всю Вселенную: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает».
Да. Родина слышала своего сына. Родина каждую минуту знала, где он находится, как себя чувствует. И вот сейчас она опять следит за его полетом. Но теперь уже домой, в Москву.
Недалеко от столицы из облаков неожиданно вынырнула семерка реактивных истребителей. На глубоких виражах они разошлись, на секунду скрылись из виду, и вот они уже рядом с Илом. По два – у крыльев, три – сзади.
Мы видим улыбающиеся лица летчиков. Юрий долго смотрел на них, махал им руками. Потом позвал бортпроводницу и протянул листок:
– Попросите, пожалуйста, радиста передать от меня.
И радист передал: «Друзьям летчикам-истребителям. Горячий привет! Юрий Гагарин.»
Все буквально прилипли к иллюминаторам. И в тот самый миг, когда летчики услышали привет космонавта, они чуть-чуть покачали ему крыльями.
Мелькнули подмосковные поселки внизу. На улицах и на шоссе – толпы людей. Они видят Ил-18, окруженный семеркой истребителей. И даже если не слышат радио, понимают: летит он, герой космоса.
И вот под крылом Москва. Сверху видно: людские реки на улицах. Алые флаги, знамена движутся к центру, на Красную площадь, к Кремлю. Потом мелькают башни Кремля, проносятся очертания зубчатой древней стены. Сколько видели седины Кремля, но такого… Не было на земле такого! Юрий прильнул к иллюминатору. Следы волнения, счастья на его лице. И нам показалось, что если бы он даже расплакался в эту минуту, люди бы поняли его слезы.
– Юра, ты долго ждал этой минуты?
– Совсем не ждал. Не думал, что мне придется.
Скрылась Москва. Внуково. Ушли в облака истребители. Выпущено шасси. Мы не услышали легкого касания земли. Земля, как мать, ласково приняла в объятия своего Сына. Юрий оторвался от иллюминатора, выдохнул: