Эйвин, тяжело дыша, встал у окна и посмотрел ему вслед.
— Нет, ну это ж надо, — пробубнил он. — Как говорится: “Пришел — спасибо, ушел — большое спасибо”.
Парня было жалко, но, признаться, выходка Хмури вызвала у меня легкий приступ смеха, который я тщательно скрывала. Мне вдруг показалось на долю секунды, на какое-то крохотное мгновение, что мрачный фамильяр-то не лишен чувства юмора. Да, поступки его отвратительно-некультурные, часто жестокие и бьющие в самые больные места. Но именно этими чертами и отличается качественный сарказм.
Впрочем, из-за умения шутить ворона хотелось пристукнуть ничуть не меньше.
— Ква! — снова раздалось из стеклянного вольера возле окна.
А я в очередной раз поразилась тому, что у нас на кухне теперь стоит крохотный домик для лягушки.
Заметив мое удивление, Эйвин покачал головой:
— Это не я построил, откуда бы мне взять стекло и инструменты для такой тонкой работы? Это дом Ирмабеллы, твой дом… преображается для твоих нужд.
— Правда? — восхитилась я, постучав по стеклу.
— Ква! — донеслось оттуда.
Лягушка сидела на влажных камушках возле какого-то заботливо вкопанного растения. Рядом в стенку была встроена прозрачная колба с настоящими живыми стрекозами. Иногда у них хватало ума, чтобы найти дырочку в самом низу колбы и вылететь наружу. Тогда лягушка быстро ловила их и съедала.
— Стрекоз тоже дом наловил? — удивилась я.
— Нет, увы, — хмыкнул Эйвин. — Это пришлось делать мне. Есть одно простенькое заклинание…
Неожиданно он протянул ладонь к окну и, не успела я и слова сказать, шепнул:
— Перламутровы глаза,
Перья словно бирюза,
Прилети на голос мой,
Золотая стрекоза…
— Эй-эй! — воскликнула я, когда с его губ сорвались последние слова. Вот только колдовства мне тут не хватало!
Но со всех сторон на ладонь парня уже начали слетаться самые настоящие стрекозы.
Сперва одна, потом вторая, потом еще десяток… Их глаза и вправду сверкали разными цветами, крылышки переливались зеленовато-голубым, а тельце было таким красивым, словно кто-то посыпал насекомых золотой пудрой.
Эйвин сжал свободную ладонь в кулак, шепнув: “Хватит”. Стрекозы перестали прилетать, а тех, кто уже сидел на другой его руке или порхал над ней, он осторожно направил прямо в прозрачное жилище Лягурмеллы. Приоткрыл крышку и просто запустил внутрь.
— Ква-ква-ква!
Та была явно просто счастлива.
— А с другой мошкарой тоже так можно? — спросила я, когда восторженное любование стрекозами было внезапно прервано укусом комара. Я шлепнула на ноге маленького кровососа, мечтая, что если однажды и не войду в силу полностью, то хотя бы научусь быть ведьмой в достаточной мере, чтобы расправляться с этой пакостью.