Я уже встречалась и с королевским посланцем, и с наследным принцем, и с трясинными пауками. Не знаю, кстати, что было страшнее. В общем, после этого всего члены Тайной канцелярии как-то уже не казались такими страшными. Может, и зря, конечно…
Дверь распахнулась, и на пороге появился какой-то молодой парень в пыльном коричневом камзоле посыльного.
— Письмо для ронны Мартеллы Довилье, наследницы гранды Ирмабеллы Довилье и владелицы дома.
— Это мне! — слишком уж рьяно вскинула я руку в воздух, подбегая к двери.
Письма я любила! Особенно когда ожидаешь вместо них палача.
Выхватив конверт и расписавшись в длинной ведомости посыльного, я захлопнула за пареньком дверь и быстро разорвала белоснежный конверт с золотой гербовой печатью, над которой значилась красивая маленькая корона.
Внутри все перехватило от смутного ожидания.
Пробежав глазами по тексту письма, я взглянула на подмастерье, который все это время, сдвинув брови, ждал моих слов, и проговорила:
— Это грамота Благородства, Эйвин. Я теперь официально обладательница дворянского звания, передающегося по наследству.
К сожалению или к счастью, дворянство в нашем королевстве никак не отражалось на имени. Как я была прежде ронной, то есть молодой девушкой, так ею и осталась. Разве что в официальных письмах и обращениях к имени добавлялось слово “благородная”. Таким образом кто-то из прежних королей пытался сгладить сословное неравенство, убрав и упразднив полностью все существовавшие в нашей стране на тот момент титулы. Поговаривают, что дворяне были в бешенстве, ведь теперь они почти ничем не отличались от простого люда.
Простой люд, конечно же, считал иначе. Потому что ежегодной королевской ренты для дворян никто не отменял, равно как не отбирал их обширные состояния, особняки, дворцы и земли. Так что равенство было лишь номинальным, а не реальным.
Впрочем, по крайней мере, самим дворянам определять, кто из них более важный, стало сложнее. Теперь их отличал только размер благосостояния.
— Поздравляю, Мартелла! — воскликнул Эйвин и вдруг сам схватил меня в охапку и прижал к себе. — Это восхитительная новость!
Я слегка покраснела, но тоже улыбнулась.
Он был прав. Часть моей жизни стремительно менялась. И я пока не поняла, к лучшему эти изменения или наоборот. Но это в любом случае хорошо!
Иначе вряд ли я смогла бы справиться со всем тем, что меня ждало дальше…
Месяц Грозовых рек, 16 число.
В новой спальне дома Ирмабеллы Довилье.
— Просыпайся, недоведьма, — раздалось у меня над самым ухом.
Не открывая глаз, я схватила одну из подушек, которыми была щедро завалена моя постель, и запустила в беспардонную птицу, которой вздумалось будить меня такую рань и портить дивный сон.