– Я тоже боялся попасть в глупое положение! – прокричал Дюк. – А кто не боялся?
Мотор заглох. Доктор Бэнкс сжала побелевшие пальцы.
– Он не боялся, – произнесла она. – Он, конечно, понял, в чем дело. Он понял про Бринкли.
* * *
– Подойдите, – приказал Сойка.
Детектив снял халат, бросил его на спинку кресла и повернулся. И увидел хирургический стол.
Это был старый деревянный стол, какими давно уже не пользуются врачи. Он раскладывался из кресла и профессор как раз возился, фиксируя подпоркой спинку.
«Интересно, – приближаясь, думал Саммерс. – Такая небедная квартирка – и такое убожество. Ни носилок, ни санитаров, все самое дешевое – и как можно скорее».
Эта часть комнаты подтверждала все. Ни одной картины на стенах – а по следам на обоях видно, что еще недавно они висели. Там, где стоял теперь операционный стол, отметины на полу сообщали о супружеской кровати. Над пустым письменным столом зияли овалы от фотографий. И только рядом с выключателем остались висеть три распятия, под которыми располагался пустой держатель для отрывного календаря. В эбонитовую розетку была включена настольная лампа. И тут Саммерс с ужасом увидел, что именно эта лампа – одна-единственная – освещает операционный стол.
Он в панике оглянулся.
Там, где, судя по светлому квадрату паркета, всегда стояло хозяйское кресло, теперь был второй стол. Обычный. Застланный простыней, он стоял в точности параллельно операционному.
Стол был пуст, но салфетка на табурете между столами явно прикрывала медицинские инструменты.
Профессор Сойка закончил возиться с операционным столом и сделал приглашающий жест.
– Прошу.
Саммерс неловко присел на кресло.
Стул. Эмалированный таз. Ближе к двери, у стены – умывальник с кувшином. На крючке полотенце. На полу чайник. Из чайника идет пар.
Телеграмма, которую профессор ходил дать с вокзала, конечно, была Клаусу.
– Пейте.
Сыщик принял из рук профессорского ассистента стакан. Жидкость была розовой и напоминала молочный коктейль, только густой, с приторным земляничным вкусом. Саммерс пил эту дрянь, изо всех сил стараясь не спешить.
Тянуть время, сколько это возможно. Умереть в руках придурка. Боже мой.
– Снимите пижаму, – профессор Сойка достал из кармана блокнот и что-то там быстро записал.
Надо… Но у детектива уже звенело в ушах. Перед глазами плыло. Он чувствовал, как затягиваются ремни на его запястьях, слышал над собой шелест простыни, и звук, который нельзя было спутать: где-то рядом зарычал зверь.
Тут же к лицу прижали холодную марлю. Саммерс еще попытался задержать дыхание, но долго так продолжаться не могло, воздух в легких кончился, и детектив закашлялся едкими, сладковатыми парами хлороформа. В голове пронеслось: