– Не забудь, в воскресенье я приду к тебе в гости, – говорит Сандра, складывая руки на груди. – Слышь? Не забудешь?
Улле молчит и только вздыхает.
– Ты слышишь, что я сказала? – Она хватает его за тоненькую ручку, но Улле вырывается.
– Я не хочу, не трогай меня, ты противная!
У Сандры такой вид, будто её ударили по лицу, она смотрит на него и не верит своим ушам.
Потом трясёт головой. Лицо заливается слезами.
– Видеть тебя не хочу. – Она уходит, покачивая попой. Потом вдруг оборачивается. – Малявка паршивая! Чтоб ты в жизни не научился завязывать шнурки!
Сандра разгоняется и убегает.
– Сандра! Подожди! – Камилла Хёк и Мария не отстают, как два кусочка пластыря.
Улле снова закрывает лицо руками. Спина сотрясается от рыданий. Он ничего не говорит.
Но вдруг подскакивает.
– Спасибо! Я тебя тоже видеть не могу! – Улле подбегает к Хедвиг и толкает так, что она чуть не падает. – Вы меня достали! Ненавижу вашу школу!
Рванув через школьный двор, он одним махом перепрыгивает через забор и исчезает на дороге.
Хедвиг смотрит ему вслед. От слов Улле звон в ушах и мороз по коже.
А вдруг он теперь уедет? Вдруг он прибежит домой в Йеллерсту, бледный и взъерошенный, распахнёт дверь и как закричит: «Я не хочу здесь больше жить!!!»
А мама скажет: «Да-да, конечно, сейчас только сложим вещи в коробки и уедем обратно, а конюшню мы и в Вибю найдём как нечего делать».
Так, во всяком случае, сказала бы Хедвиг. Если бы Улле Бэк спрашивал её разрешения, она бы позволяла ему всё на свете.
Всю следующую неделю Улле в школе не появлялся. Он переехал. Это точно. Он вернулся в Вибю, где никому нет дела, умеешь ты завязывать шнурки или нет, где нет глупых учителей и ничего такого, за что тебя будут дразнить.
Хедвиг места себе не находит. Внутри бушует паника, тело зудит. Если всё будет так, как было раньше, до появления Улле, она с ума сойдёт! Всё стало скучно, всё не то, и вставать по утрам больше незачем!
В эту субботу на улице холодно. Ранним утром трава была белая. Козочка и Розочка ходят по грядкам под окном и мёрзнут.
Мама стоит у раковины по локоть в пене.
– Детка, можешь ответить? – просит она Хедвиг, когда звонит телефон.
– А папа не может? У меня сил нет.
Мама вздыхает, мол, ну что ж это такое, но всё-таки зовёт папу:
– Подойдёшь? Я мою посуду!
Папа сбегает вниз и хватает белую трубку.
– Семейство Андерсон. – И тут же, просияв, восклицает: – О, здравствуйте, здравствуйте! Да что вы говорите?
После довольно долгой беседы он вешает трубку – и сразу кажется, что он подрос метров так до двух. На лице появилась невероятно важная мина.