Мы с Вильямом сидим в баре, где, кажется, кроме меня нет ни одного белого, но всем глубоко плевать.
— Для нас с Брендой тогда были не лучшие дни. Я сидел на наркоте. Крис чудом вырос таким приличным ребенком — воспитывать его, по сути, было некому. А потом…
Я останавливаю его жестом.
— Не обижайся, но мне неважно и неинтересно, что случилось с твоей женой, если это не относится к исчезновению Криса.
У Вильяма на лице отражается боль. Он хочет открыться мне, хочет, чтобы я попытался понять. Проблема в том, что я уверен: нет такой версии истории, где он не был бы виноват.
— Я только хотел сказать…
Я снова его перебиваю:
— Мэтис — приспособленный социопат.
— Ты его не знаешь, он хороший человек. Создал несколько общественных центров, готов отдать последнюю рубашку.
— Только если ты не попытаешься ее сам взять. Слушай, ты можешь сколько угодно рассказывать, какой он хороший, но на самом деле отлично понимаешь, что он из себя представляет. Сегодня он — отец года, а завтра уложит десяток чужих отцов в землю.
— Ты не представляешь, что такое расти здесь!
— Нет, но и Мэтис не представляет. Он-то сам из богатой семьи. И здесь просто может заниматься своими делишками чуть более открыто.
— Ты зря судишь его, — укоризненно качает головой Вильям.
— Я не сужу никого. Что из того, что я сказал, неправда? Мэтис не ровня тебе или мне. Он — хорошо приспособившийся к жизни социопат. Из таких получаются отличные политики. Тебя он искренне любит, пока ты не окажешься на его пути. А когда он тебя со своего пути сметет, то сделает это так, чтобы виноватым себя чувствовал именно ты.
— У тебя большой опыт в такого рода вещах?
— Я провел очень много времени, изучая такой тип мышления. Есть даже гены, связанные с харизмой. Часть из них компенсируют отсутствие эмпатии и сострадания. Люди с такими генами плевать на тебя хотели, но ты уверен, что они — твои настоящие друзья.
— То есть это все гены?
— Нет, не только. Научиться этому тоже можно. Как и убедить себя, что нормально работать на убийцу жены.
Вильям медленно кивает.
— Но в то, что он замешан в пропаже Криса, ты не веришь?
— По крайней мере, не напрямую.
— Не понял?
— Джо Вик убивал по определенной схеме. В основном девушек-наркоманок.
— Как Лонни Франклин, Спящая Смерть?
— Да, искал легкой добычи.
Вильям внезапно закрывается:
— И при чем здесь мой сын?
Что я могу сказать на это?
— Смотри сам: отец Криса работает на наркобарона, который, по слухам, убил мать мальчика в назидание за воровство. Для полиции тут и думать не о чем. Копы чисто формально произвели минимум необходимых действий по поиску, потому что были уверены: от Криса остался только пепел где-нибудь в печах Мэтиса. Но доказать это невозможно, так что они и пытаться не стали.